Все подозрительнее и подозрительнее становится... и предположения никак не ходят забываться.
Мари села на диванчик рядом с Ксюшкой - даже удивительно, что она просидела так долго молча, видно, устала - и налила ей ароматного супа в тарелочку. Ребенок принялся с важным видом объяснять, что суп так не едят, и принялся перечислять, чего не хватает на столе. А девушке пришлось многочисленные поручения выполнять: из верхнего шкафчика рядом с вытяжкой достать буханку черного хлеба, из холодильника - сметану и, о ужас, головку чеснока из другого шкафа - достать перец, черный и красный...
- Мари, тебе не показался странным этот внезапный уход? - напряженно спросила я. Девушка пожала плечами, нарезая хлеб аккуратными ломтиками - а я бы так не смогла, и поэтому в общагу покупаю только нарезной.
- А почему должно странным показаться? - с искренним удивлением в сине-зеленых глазах, спросила она.
Так, это у меня уже жестокие приступы фантазии, или синева по цвету такая же, как цвет глаз Олеси Павловны, дяди Паши, Ксюшки и Лены?..
Она не слышала, с какой интонацией произнес их фамилию, как только услышал ее от меня, дядя Паша? Похоже на то... Я открыла рот, чтобы все рассказать... и захлопнула его. А вдруг - с вероятностью в процентов девяносто - все лишь мои глупые домыслы? Ведь нет никаких доказательств.
Мари разлила по всем тарелкам борщ, и кивнула на спящего брата.
- Буди этого красавца спящего! Иначе ведь так голодным и останется, а это он вряд ли нам простит, - она задорно подмигнула, и меня захлестнуло стойкое ощущение дежавю. Где-то я уже это видела...
Скосила глаза на золотистые кудри, живописно усыпавшие плечо. Но как я буду будить парня? Орать в ухо не стану! Еще калекой оставлю...
Подняв левую руку, потрясла его за плечо.
- Леш. Леша-а! - Тряхнула сильнее. Ноль реакции.
- Лекс!! - рявкнула Мари. Эффект тот же. - Я говорю же, крикни ему в ухо. По-другому никак, - скривилась она, и полезла убирать хлеб на место. Похоже, девушку здорово раздражала такая "особенность" брата.
Да не буду я орать! Может, тряхнуть сильнее?.. От тряски голова парня съехала с плеча и начала заваливаться назад. Если бы вовремя не подхватилась, он бы точно об стену затылком стукнулся. Осторожно уложила Лешу на спинке дивана, здорово напрягаясь. Все же он здоровый и тяжеленный. Задумчиво осмотрела. Притворяется? Утром у него очень хорошо получилось... Только сейчас-то зачем притворяться?
Может... чтобы я еще раз поцеловала? Глупо, конечно, но... вот и идея. Пользуясь тем, что Мари стояла спиной, и в запасе было секунд пять-шесть, быстро наклонилась к Лешиному лицу и поцеловала, запустив пальцы в его волосы, скользнув к затылку от висков, и чуть оттягивая пряди назад. Не знаю, сколько секунд прошло, к сожалению... или к счастью, я сбилась со счета. Но вот голова Леши дернулась, и он ответил на поцелуй. Теплые руки легли поверх моих. Такой нежный поцелуй... я совсем растаяла. Вот почему он такой разный? То напористый, то вот такой - нежный и ласковый?.. Я не знаю, чего от Леши ожидать. И это мне очень нравится... нет, не так - я теряю от его непредсказуемости голову.
Ксюшка громко, с отвращением протянула: "Бе-е-е-е!", и мы оба вернулись в реальность, отстранившись друг от друга. Я - смущенная, парень же - убийственно для моего сердца улыбающийся. Его руки с какой-то неохотой соскользнули с моих, а я уже с не меньшим сожалением выпутала пальцы.
- Определенно, такая пробудка мне нравится. Повторишь?
Почувствовала, как краснею. Ну когда я перестану смущаться?.. Ответ - никогда. Невозможно привыкнуть к этой нежности, принимать ее, как нечто обыденное.
- Суп вот лучше ешь! - буркнула, кивая в сторону его тарелки. И взяла ложку, как бы подавая пример.
Вот почему он с таким пониманием улыбается? Словно понимает, о чем я думаю...
- Что, без нас уже начали? А подождать? - весело воскликнула Олеся Павловна, едва только ступила на кухню. Взгляд тут же прилип к дяде Паше, но его лицо было невыразимым. Как всегда. Он спокойно сел на свое место и спокойно же начал есть. Женщина источала вокруг себя жизнерадостность. Но в глазах... боль. Такая сильная, что у самой сердце кольнуло. Неужели никто не видит? Ни Мари, ни Леша? Но ладно он - парень в тарелку смотрит, но Мари же с ней разговаривает, смотрит на нее!
Еще страннее. О чем же они там разговаривали? Знаю точно, что о чем-то важном! Иначе с чего Олесе Павловне притворяться и делать вид, что ничего не произошло?
Определенно, что-то в этой семье нечисто. Поработаю детективом! Потому что спать, не узнав такой тайны, категорически невозможно.
***
После ужина я начала очень внимательно следить за женщиной, за малейшим изменением ее взгляда, выражения лица, особенно когда она разговаривала с Лешей или Мари. Присутствует нежность и ласка, думаю, можно классифицировать ее как материнскую. Сделала пометочку. Но. Она же их няня. То есть - человек сродни матери. Такой взгляд может быть и у няни. Как и вообще ее заботливое поведение. Поставила жирный знак вопроса и пригорюнилась.
Стала так же внимательно разглядывать три лица, дотошно выискивая похожие черты и делая их список. Подозрение усилилось. Нашлись еще несколько похожих черт, и в сумме они составляли семь штук с Мари, и две - с Лешей. Пришла в выводу, что Мари - практически копия женщины. Уверенность в своих догадках повысилась на десяток процентов.
Интересно, ну неужели Мари не видит, как похожа на свою, якобы, няню? А если видит, то почему же... ничего не предпринимает? Или все же не видит...
Так. Нужно разузнать побольше о том времени, когда женщина была их няней. И может тогда многие предположения тоже станут уверенностью? Так и сделаю. Осталось только решить, к кому подходить с таким вопросом. К Леше? К Мари? К дяде Паше? Вот последний мне все расскажет, ага. Он только вопросы мастерски умеет задавать, но отвечать... Будет молчать, как рыба, прокурор, чтоб его. Леша или Мари... Скорее, все-таки последняя. Она же больше похожа, значит, с ней и говорить. Решено. Осталось только выбрать подходящий момент, чтобы поговорить с ней наедине. Что та еще задачка... девушка, ее брат и Олеся Павловна ушли в зал, разговаривать о чем-то своем. Причем, закрыли дверь, хорошо хоть не перед моим носом. А я... а что я? Я была занята тем, что развлекала Ксюшку от нечего делать. Папочка ее ушел наверх, там и залег спать - да что сегодня все такие сонные? Куклы на сегодня были отменены, и мы целиком и полностью сосредоточились на прятках. Я даже вроде как во вкус вошла - как-никак во мне же живет ребенок, возраста примерно Ксюшкиного, и порой он прорывается наружу, вот как сейчас. В процессе исследовала дом еще лучше и теперь точно не заблужусь если что.
Мимо двери в зал я проходила медленно, в надежде хоть что-то услышать. И во время подхода, кажется, третьего, урвала - пока меня Ксюшка, которая водила, не нагнала - обрывок фразы, еще больше все запутавшей.
"А Макс?.. Он остался там. Решил не ехать". Кто такой этот Макс, и почему Олеся Павловна с такой печалью спрашивала о нем? И почему ответивший Леша говорил так отстраненно-пренебрежительно, с презрительно-высокомерными нотками? Если вспомнить, он так с Семеном говорил. Значит, если сделать вывод, парень этого Макса недолюбливает.
Сема... Так, все не думать о нем! Такого человека больше нет в моей жизни. Я так решила.
Заслышав приближающийся топот маленьких ножек, пришлось спешно убегать.
И опять остаток дня пролетел незаметно и так же безрезультатно, как и прошлый день - утро и вечер не в счет. К тому же, я устала как собака от всей этой беготни и сейчас валялась на кухонном узком и жестком диванчике, так как отведенную мне комнату занял дядя Паша. Вот так вот... Ксюшка, которой не ужалось меня сдвинуть с места, чтобы во что-то еще поиграть, обиделась и ушла к себе. И я даже этому была немного рада. С такими неугомонными маленькими детьми трудно возиться, нужно быть энерджайзером, а я такой никогда не была. Так что в данный момент я наслаждалась тишиной и спокойствием. И усиленно думала.