Спокойное и уединенное место... им оказалась его комната. Дверь закрылась и она окончательно погрузилась в темноту. Ничего не было видно, даже собственной ладони, вплотную поднесенную к лицу. Только тепло чувствовала, и оно давало знать - рука рядом. Так же я чувствовала и Лешу. Необычайно четко. Видно, из-за темноты все чувства обострились до предела.
- А может, включить свет? - дрожащим голосом попросила. Парень усмехнулся. Пальцы провели по скуле и пропали. От того, что я ничего не видела, это прикосновение было очень неожиданным. И ответная реакция на него... необычайно сильная. В груди зародился тугой обжигающий комок. Дыхание стало глубже, тяжелей, и я никак не могла выровнять его. Разве это реально, когда с замиранием ожидаешь в любую секунду еще одного прикосновения? Ведь не видно Лешиного лица, невозможно предположить, что он задумал.
- Не надо. Так будет намного лучше. Идем. - Он потянул меня вглубь комнаты. Через несколько шагов послышался тихий скрип матраса, а еще через один - коленка уперлась в кровать. Леша продолжал тянуть вперед. Ненавязчиво, легонько сжимая пальцы, будто предлагал: можешь уйти, когда захочешь... если испугаешься. Я не испугалась. Не захотела. В голове опять что-то основательно перемкнула, и я, не думая долго, залезла на кровать и поползла на коленках вперед. Наткнулась на ногу парня, немного отклонилась, обползая по такому кругу - я не могла объяснить такое поведение, но не могла заставить себя даже случайно его коснуться. Уперлась в стенку и развернулась в Леше - его рука сжимающая мою ясно давала понять о местоположении парня. И... его тепло. Близко. И все ближе - он не дал мне сидеть в стороне и притянул к себе. В итоге моя левая коленка тесно соприкасалось с его бедром, левая рука была вытянута в сторону, удерживаемая парнем, запястье щекотал край его рубашки. А грудь... грудь была близко к его плечу - уже один раз задела и едва не зажарилась от смущения. Начало трясти.
Темнота. И он настолько близко. Разве это не... интимно?
Пальцы его руки скользнули верх по руке, задержавшись на внутренней стороне запястья, поглаживая его. Медленно, словно он опять давая время уйти, повернуть назад. Но разве я могла? Леша - он как магнит, самый сильный в этом мире. И силе притяжения к нему невозможно сопротивляться.
- Дрожишь... Замерзла? - пусть он задал вопрос, но в нем таилась и знание ответа. Все он понимал. Знал, что со мной происходит, даже больше меня самой. Зачем спрашивать? Молча беру его руку и прикладываю к груди, чуть выше сходящего с ума сердца. Почувствуй... каково мне сейчас. Зачем же ты еще больше мучаешь? И, похоже, я мазохистка, потому что такие мучения доставляют несколько извращенное удовольствие. Лешины пальцы дрогнули, и он как-то поспешно одернул руку. Я осознала, куда его руку положила, пусть и выше чуть, но все же, и резко захотелось стукнуться головой о стенку.
- Я тоже волнуюсь... - его понизившийся голос, настолько низкий, что отдавал вибрацией в груди, кажется, дрогнул. - Только совсем не о том, о чем ты.
Пальцы коснулись виска, заправили за ухо выбившуюся из хвоста прядку, проведя за ушной раковиной и вызвав у мурашек повышенную активность. Никогда бы не подумала, что кожа за ухом настолько чувствительна.
- О чем? - не думая, что вообще говорю - уже теряю связь с готовящимся к учету разумом - спросила.
Пальцы прочертили обжигающую дорожку от мочки уха к уголку губ, слегка надавили на нижнюю, отчего я тихонько ахнула и приоткрыла губы. Как током шибануло... приятным таким током...
- Разве не ясно? - тяжело прошептал он и, неожиданно положив руку на спину, придвинул ближе, заставляя прижаться к нему. Как я и предполагала - был очень близко... Парень сидел спиной опираясь на стену - в нее упиралась теперь и мои коленки. Нос уткнулся, кажется, в ключицу Леши... или немного ниже. И губы кожи касались, пусть это и произошло случайно. А грудь, такое чувствительное место, была прижата в его телу, необычайно горячему - так казалось. Такое впервые... никогда еще Леша не прижимал меня так сильно. Разве что когда мы поцеловались в первый раз, но тогда между нами был преграда из курток, да и в машине тоже самое. А до этого я всегда прикрывалась руками, потому что смущалась. Но теперь... теперь нас отделяют друг от друга только четыре кусочка ткани: мое белье, свитер, и его майка и рубашка. Такие тонкие преграды... от чего они защищают? Только дразнят... Слышу его сердце, чувствую его биение - такое же сильное, как и мое. И тяжелое, жаркое дыхание на щеке.
Все это так нравилось. Сколько раз я мечтала, чтобы он оказался еще ближе... и... мечтаю до сих пор? Но куда уж ближе? Почему мне до сих пор чего-то не хватает? Может... стоит прижаться еще сильнее?.. Что и пытаюсь сделать, но коленки не позволяют - упираются в стенку, так что придвинуться ближе никак. Приходится прогибаться в спине. А еще закинула руки ему на шею, подчиняясь секундному порыву.
Что я творю?.. Зачем так поступаю?
Хочу, чтобы Леша, человек, которого так люблю, был рядом, близко. Хочу касаться его кожи, волос. Хочу слушать, как сейчас, его сердце и знать, что причина такого сумасшедшего биения - я, ни ничто больше. Что... я нужна. Что меня любят... и хочу получить доказательства этому. А вот какое - не знаю пока.
Глаза привыкали к темноте, и стал различим, пусть едва, контур его лица, в которое так старательно всматривалась в последнюю минуту, немного отстранившись. И было ощущение, что он смотрел тоже. Внимательно. Пронизывающее.
Лешина рука заскользила по свитеру вверх, собирая ткань складками, делая просто прикосновение еще более волнующим, к плечу, а вторая так и осталась лежать на талии. Он не давал даже шанса отодвинуться еще больше. И от этого я не могла сдержать улыбки. А я ведь тоже не отпущу.
То, о чем он волнуется... нет, то, что его волнует. Это - наша близость? И... что-то еще? Он сам ответил на этот вопрос, только чуть позже.
- Я волнуюсь о том, как сложно сдерживаться рядом с тобой. Особенно когда ты и не думаешь сопротивляться, - все тем же низким голосом, срываясь на шепот, сказал он. Его лоб прижался к моему лбу. Еще ближе... я передвинула руки, чтобы он не мог отстраниться. И путь это было эгоистично.
- А зачем? - Действительно, зачем мне оказывать сопротивление тому, чего хочу сама?
- Если ты не сопротивляешься, то говоришь напрямую, что я могу делать все, что захочу. Но ведь это не так, - в его голосе проскользнула ирония. - Я еще многого не могу себе позволить, - и не давая мне ничего сказать, уже громче продолжил, уже немного насмешливо: - Но вернемся к тому, из-за чего сюда и пришли. Кажется кто-то хотел использовать меня в роли учителя по поцелуям?
- Ага, - только и смогла выдавить я. Голову занимала Лешина предпоследняя фраза, насчет не могу себе многого позволить. Это... про то, про что я подумала? А если связать с его словами и мое странное желание быть еще ближе при максимальной, казалось, близости... только не надо говорить, что теперь мне требуется нечто больше, чем...