Да и не боролась я с ней - зачем? так ведь действительно удобно!
Но пока ела, вслушивалась в разговор, надеясь уловить что-то, чего не знаю. Приоткрыть хоть одну из многих Лешиных тайн. Как поняла, с этой женщиной он хорошо знаком. Но - увы. Ее интересовало только как жил ее Алекс вне родных стен и вдали от нее. Он ее старательно убеждал, что нормально жил. Вот и весь разговор. И я пригорюнилась, наевшись, и теперь лениво ковыряла в картошине вилкой, наблюдая за ее перемещениями по тарелке.
Скосила глаза на воодушевленно болтающего Лешу. Ну вот, он опять расслабился и раскрепостился. Так... здорово на него такого смотреть... долго, очень долго смотреть. Как играет свет на его волосах, как блестят глаза, как-то исчезает, то появляется улыбка... такая разная, то... Но я подобрала слюни и перевела взгляд немного в сторону и начала смотреть уже на женщину. Нет, не просто смотреть - рассматривать, ведь при первой встрече я не сильно обратила внимание на ее внешность. Сама не знаю, вот сдалась мне ее внешность! Но... интересно. Порой задумываюсь, что вот такое разглядывание заложено в нас, жен... и девушках тоже, коей я и являюсь пока, природой.
Евгения Васильевна оказалась обладательницей внешности коренной украинки - у мамы одна из подруг из этой дружественной страны, и ее семья из поколения в поколение жили где-то в глубине Украины. Так что я имела представление, как выглядит коренной народ этой страны. И что особо примечательные черты у них - светлые и густые волосы, нос и убойная, пусть и не канонистистая, но зато очень даже пропорциональная фигура. Вот Евгения Васильевна и обладала этим всем. Плюс ко всему, я не могла определить ее возраст - как с няней-неняней Леши не было морщин, свидетелей прожитых лет. Я бы ей дала под тридцать, где-то в районе этого. Одета она была в домашние штаны спортивного покроя и кофту, длинные волосы забраны в толстую косу и отброшены за спину, а на лицо ее падали только парочка тонких прядок... В общем, красивая она, красивая. В отличие от меня. И, признаюсь, я ревновать немного начала, не сразу поняв, что именно делаю. Да, именно ревновать. И занималась я подобным не в первые. Еще когда не могла назвать парня любимым... своим - уже ревновала то к Мари, при первом ее появлении, то к Миле-Лошади, но не помню, к кому из них первой.
Женщина заметила, что ее разглядывают и улыбнулась. Вот и еще один обладатель теплой улыбки... в последнее время мне очень везет на их обладателей. И... с ними жизнь кажется как-то... светлее. Хочется самой улыбаться. Что я и делаю, несколько виновато. Ну кому понравится, что его разглядывают? А она, похоже, не придала этому значения.
Леша заметил, что его собеседница смотрит уже не на него, проследил за ее взглядом - как заметила краем глаза - повернулся ко мне. Мы сидели рядом, так получилось. И через какое-то время - они возобновили разговор - его пальцы коснулись колена, пробежались вверх по нему и теплая, немного шершавая ладонь опустилась на мою. До этого я только вздрогнула, но теперь сидела ни жива, ни мертва, стараясь лицом не выдать, в какое волнение меня привело такое.
Если бы только эта ладонь спокойно лежала! Было бы не в пример спокойнее... Но нет. Леша решил в который раз за... почти вечер решил нарушить мое хрупкое душевное равновесие. Ладонь приподнялась, и его пальцы легко, невесомо, и от этого так волнующе погладили кожу на внешней стороне моей ладошки, рисуя круги и спирали, огладили каждый палец... медленно. Я неволей задержала дыхание, а сердце забилось чаще. Он перевернул ладонь, и теперь обводил линии уже на внутренней стороне. Щекотно... но смеяться не хотелось. Нисколько. Только бы дух перевести и воздуха глотнуть так, чтобы парень не заметил моей реакции. Только бы не заметил... ведь что такого в этих прикосновениях? Ведь ничего такого, а я возвожу их в ранг неизвестно чего. Не так воспринимаю, и и от этого стыдновато...
Не в первый раз замечаю, что запястье, оказывается, очень чувствительное место. Слишком, чересчур. Аж в глазам мутнеет... и плывет все... А вот это мне совершенно не нравится. Еще не хватает опозориться перед всеми. И пуститься ниже плинтуса перед вот этим мужчиной - Риком, отчества которого не знаю. Если бы он был простым незнакомцем, мне было бы все равно, что он там думает. Но... он знаком с Лешей, и вроде как хорошо. А значит.. должна стараться. Кстати, он тоже в разговоре не участвовал, ел себе размеренно так, достоинством, будто сидел не в обычном кухне - ладно, не совсем обычной, - в на каком-то приеме. И он никуда не смотрел, кроме своей тарелки, или я просто не замечала, как он смотрит на что-то другое. Вот и хорошо... Выдохнув, изворачиваю пальцы и как щипану наглую руку! Поворачиваюсь как раз тогда, когда поворачивается он. А в глазах такое священное непонимание и толика обиды. А вот нечего меня компрометировать перед своими знакомыми! Зажмурилась, показала язык и отвернулась, принявшись разглядывать комнату в противоположной от него стороне, в окно посмотрела сквозь бледно-малиновый тюль. Больше попыток меня волновать не было.
Они, вернее - мы все, еще немного посидели... немного растянулось на пару часиков, которые я опять не заметила. Это уже становится тенденцией - терять счет стремительно утекающим часам и минутам. В общей сложности, дома у Леши я пробыла шесть часов с маленьким лишком - уехала в районе двух, а теперь на часах девятый час, а за окном темно.
Никто опять не да мне повести себя как порядочному гостю и помочь с уборкой и помывкой тарелок. В глазах Евгении Васильевны плескалось такое возмущение пополам с обидой что я стушевалась и ретировалась в большой зал.
Леша, который, между прочим, делал вид что ничего не произошло -а действительно, что? - и мягко посоветовал пойти, телевизор посмотреть. И это показалось подозрительным. Но я решила сделать вид, что послушалась, и прошла к диванам, даже включила звук... постепенно, услышав довольно громкий разговор - дверь-то приоткрытая, - понизив громкость. И пусть не все уловила, но главное - услышала. Леша... Попросил кухарку и мужчину уехать до четверга. И как я поняла из урывков, что они тоже жили в этом доме... А этот поганец, он просто выгоняет их? А куда они пойдут?! Но только я об этом волновалась. Евгения Васильевна согласилась сразу, мужчина поупирался, говорит что-то об охране и невозможности - больше не разобрала, а делать еще тише будет подозрительно, замолчат еще! Да-да, Соня решила поиграть в шпионов... И даже когда согласился под усиленным давлением с Лешиной стороны, хотел оставить охрану - неужели те "люди в черном"? - но сдался. Негромкий этого наглеца был очень убеждающ.
Когда наступила тишина, я резко вдавила на кнопку усиления звука и сделала вид, что ну жутко заинтересовалась какой-то программой... присмотрелась к ней, ужаснулась и экстренно переключила на другой канал. Надеюсь, никто не заметил, что я смотрю... Без понятия что за фильм, я такие откровенные не смотрю. "Но сценка была впечатляющая. Такая... сильная на чувства. Герои эти так... жарко, однако, друг на друга кинулись... Аж зависть берет" - возникла мысль, и я ее старательно запихала поглубже, чтобы даже не смела больше высовываться. Что-что берет? Ну уж нет! Глупости! В руках, Соня, держи себя в руках, с тобой точно творится что-то не то.
Уже через полчаса мы, Леша не скрывал радостной улыбки, когда выпроваживал - а он именно это и делал, не пытаясь скрыть свои намерения - стояли в прихожей и прощались с женщиной и мужчиной, который продолжал бросать на меня ироничные взгляды... или у меня подозрительность развелась? Но он комментариев он воздержался. И чем я ему так не понравилась?..
И вот, дверь закрывается, мы в молчании проходим обратно в зал и застываем где-то на его середине. Леша улыбается, я хмурюсь, собираясь высказать все, что думаю насчет его поступка. И пусть что я не особо имею право это делать!
- Ты зачем их выгнал? Они же здесь живут! И куда они пойдут? - сразу же быстро спросила и замолчала, выжидательно смотря на него в ожидании ответа.