- Именно поэтому я не хочу ехать. - Еще более холодный тон. - У меня дурное предчувствие. - После этих слов Мари со странный выражением приоткрыла рот, будто хотела что-то сказать, но передумала. И на долю мгновения отвела взгляд. Не я одна это заметила. Телом ощутила, как напрягся Леша. - Ты изменилась в лице, сестра. Что ты задумала?
Его тон почти замораживал. А еще он сбил с настроя Мари, заставив девушку растеряться. Она еще нескоро нашла слова, чтобы ответить. А... жаль - промелькнула гадкая мыслишка. Меня, оказывается, совершенно не волновало, что сестре Леши надо и как важна ее просьба. Я просто хотела, чтобы она ушла. И... почти испугалась таким переменам. Да, я меняюсь, уже давно замечаю, но чтобы настолько? В кого я превращаюсь, когда дело касается любимого?..
- Пожалуйста, ты должен со мной поехать. Прошу тебя.
Даже не знаю, сколько минут они стояли и смотрели друг на друга. Две минуты? А то и все пять? А я, высвободившись из рук Леши, стояла в сторонке и думала: почему же для Мари так важно присутствие ее брата? Вот едва только он сказал про плохое предчувствие, так в глубине груди что-то нехорошее заворочалось. И никак я не могла прогнать это ощущение. "Будет что-то плохое, будет что-то плохое", - нашептывал внутренний голос, не желая замолкать. Нет, только не это! Я не хочу больше ничего плохого, хватит! Почему нам нельзя пожить в спокойствии, а? Чтобы нас никто не трогал, чтобы вообще о нас все забыли! Почему так нельзя?
Я не успела попросить Лешу чтобы он отказался.
- На пару часов. Приедем и уедем.
Согласился. Поздно.
А я... я могу и ошибаться. Сжала футболку напротив сердца. Сходит с ума от беспокойства. Нет, нужно успокоиться. Я не какой-то там экстрасенс, и все это глупости.
- Ну хоть так, - заметно повеселела Мари. - Ладно, вы собирайтесь, я подожду в машине. - И поковыляла обратно. Мы - за ней, не в окно же лезть?
Яркое, практически летнее, солнце ослепило привыкшие к сумеркам и тени глаза. Пришлось зажмуриться и идти по памяти, ну еще ориентируясь на Лешу. А когда мы зашли в дом, не удержала облегченного вздоха. Я совсем отвыкла от улицы. И... не хочу туда возвращаться, но - надо.
Лешка, юморист, ляпнул, что поедет в таком же виде, как сейчас. Вот что позволило мне, ищущей только предлог, отвлечься от беспокойства. Процесс одевания растянулся на полчаса. Повеселились, особенно я, изрядно - я решила немного поиграть в строгую и суровую Соню, и напяливала одежку на Лешу как на куклу. Тот не особо сопротивлялся, раскинувшись на кровати, но сопровождал процесс ехидными и, хм, бородатыми комментариями. На некоторые я отвечала, а зря. Едва не увлеклись. Я только сменила шорты на джинсы и собрала волосы в высокий хвост. Правда, и чего я такая неуклюжая, махнула руками, когда прыгала, чтобы натянуть узкие штаны, и свалила наше с Лешкой фото с комода. Рамка и стекло - вдребезги. Обидно до жути, но хорошо хоть само фото не пострадало. С максимальной осторожностью смахнула с него осколки, и ко всему прочему умудрилась порезаться. Так. Царапинка мелкая, ради нее не стоит заморачиваться, но обиды добавило.
Едва не забыла сгонять на кухню и захватить что-нибудь из съестного - Мари предупредила, что ехать мы будем довольно долго и без лишних остановок. Ее машина ждала на выезде, недалеко от ворот. Леша занял, вопреки обыкновению заднее сидение, рядом со мной. А когда авто тронулось с места, устроил голову на моих коленях. Поцеловал наши переплетенные пальцы и попросил:
- Разбудишь когда приедем.
Улыбнулась, пусть он и не видел, а пальцы совершенно самостоятельно начали перебирать мягкие прядки, игравшие расплавленным рыжим золотом в солнечном свету. Такое занятие удивительно действует на нас обоих: Леша замирает, вскоре расслабляется и благополучно засыпает, а у меня внутри разливается абсолютное спокойствие, умиротворение и просто переклинивает от нежности, едва гляну на лицо спящего. И тогда спать Леше остается недолго... Но сейчас я смотрела в окно, разглядывая незнакомый пейзаж - машина свернула на автостраду противоположную Лондону. А в глубину Англии я никогда не ездила.
- Мари, а когда мы приедем? - спросила как можно тише, стараясь не разбудить Лешу.
- Lake District далеко, вряд ли будем раньше чем завтра после обеда.
"Озерный край" - без труда перевела. Место, о котором говорил Леша. Его дом, в который он так хотел вернуться. Значит, туда... Сердце снова екнуло, кольнула иголочка боли, но я постаралась прогнать вернувшееся ощущение чего-то плохого. Все, нужно перестать, иначе еще накличу беду... Обычно, во все эти предрассудки не верю, но теперь - изменилось многое. Я стала очень трусливой. Слишком много всего боюсь, и все эти страхи до единого завязаны вот на этом человеке. Леше. За себя я что-то уже ни единой капли не боюсь.
Через три часа глаза устали от бесконечного мелькания красивого, но такого однотипного пейзажа, и закрылись. Мари вела отменно, дорога была хорошей, а ход машины - плавным, так что мы с Лешей благополучно продрыхли до утра следующего дня. Правда у меня от неудобной позы болели все мышцы спины, пардон, зада и икр, а Лешка сладко позевывал, всем абсолютно довольный. Я предложила перекусить всем, но Мари с Лешкой отказались, чем удивили. Так что хомячила я в одиночку, размышляя какая я обжора. А после маленькой паузы снова завалились спать. Оригинально. Вторая пробудка случилась днем, ближе к обеду, если судить по солнцу, проглядывающему среди кучерявых облаков.
Хех, нужно было видеть его лицо, когда парень сел и посмотрел в окно - прилип к нему так, что и не отдерешь! Ведь именно тогда мы проезжали мимо очередного озера - вот оно, буквально в трех метрах от дороги - этого красивейшего национального парка. И я теперь поняла, почему он хотел привезти меня сюда именно когда зазеленеют поля и... горы. Вот сколько мы едем, с тех пор, как я проснулась, горная цепочка высится все время справа, порой теряясь среди набежавших тяжелых облаков. Густые клочки леса отчаянно цеплялись за крутое подножие, а вот зеленая поросль не боялась ни высот, ни крутых подъемов, и покрывала всю поверхность гор, разбивая мои предположения и домыслы. Разве горы не должны быть... ну... голыми серыми каменюками, как их обычно и изображают? Редкие островки ярких красных и желтых цветов, ровные ярко-салатные и желтые луга, расчерченные линиями аллеек. Порой на этих лугах виднелись стада домашних животных и старомодно одетые пастухи: в истертые комбинезоны, клетчатые рубашки, а на макушки скрывали почти одинаковые соломенные шляпы. Один из таких, когда мы мимо проезжали, церемонно снял шляпу, чуть согнувшись, и проводил машину взглядом. Я... словно сделала прыжок во времени и очутилась в девятнадцатом веке. И не эти пастухи, а именно наша машина, да и мы сами казались пришельцами в уютном и домашнем мире.
Но где-то я видела это, точно помню... И вдруг в голове вспыхивает воспоминание: семь месяцев назад, когда я еще только-только познакомилась с Лешей - у него было много тетрадей с горами. Этими горами и озерами у подножия, ловящими отражение гор и неба. Грустно усмехнулась, разглядывая вихрастую макушку парня. Он так скучал по родине... где нашел только новые проблемы. Хотя, разве я могу это утверждать с такой уверенностью? Как бы я не знала Лешу, я могу только догадываться, что твориться в его голове. Сожалеет он или рад, не смотря ни на что? Не знаю... и не буду знать, пока он сам не расскажет. Один из моих страхов - неосторожным словом разбудить ненужные воспоминания о причиненной ему боли. Как бы не было интересно, я буду молчать. Потому что считаю это правильным, и никто не смеет меня судить... ну вот, и чего с такой враждебностью думаю? Ведь все равно сама с собой разговариваю.
Леша коротко обернулся и приглашающее махнул рукой. О, он обо мне, оказывается, не совсем забыл?
- Сонь, иди сюда.
Сам он пересел на пол, похлопал рукой по сидению, не отрываясь больше от окна. Скинула обувь, чтобы не марать обивку сидения, и поползла вперед. Интересно же было! Когда я добралась до нужного места, Леша открыл окно. В салон ворвался свежий, влажный ветер. А тут попрохладнее, чем в Амершаме, не зря решила джинсы натянуть. Парень вытянул руку.