Его волосы были распущены, и он был в темном плаще для пути, ставшем бесцветным от дождя. Я не помнила, видела ли Яно без красок или шпилек в волосах, так что не была виновата в том, что не узнала его. Но ошибка не длилась долго, и я забрала поводья из рук Верана, заставила его лошадь с фырканьем остановиться. Веран вздрогнул за мной.
— Яно? — сказал он.
Яно глядел на нас сквозь дождь, он отошел от лампы и вышел на грязную улицу.
— О… эта, Яно! — Веран опомнился и слез на землю с плеском. — Иста… Я нашел ее! Смотри… смотри! Тамзин тут!
Веран стал снимать меня с седла, будто посылку. Я пошатнулась, оказавшись на земле, провалилась по лодыжки в грязь. Яно приблизился, теперь был на расстоянии нескольких рук. Достаточно близко, чтобы увидеть, что было сделано.
Но, может, нет. Он сделал пару шагов с плеском, и я уже видела выражение его лица, но не могла понять, только морщины агонии, может, шока. Может, расстройства. Он в любой момент мог остановиться и просто смотреть. Мог даже сказать Верану, что он привез не того человека.
Но — нет. Безымянное выражение на его лице усилилось, и он побежал, добрался до меня, и я поняла, что он плакал.
Я еще не видела, чтобы он плакал.
Он прижал ладони к моим плечам, потом к лицу, держал меня так близко, что я видела, где на его лице был дождь, а где — слезы.
— Тамзин… — его голос дрогнул. — О, Тамзин…
— О! — вдруг сказал Веран. — Яно… нужно упомянуть… пока не целуйтесь. Они, кхм, порезали ей язык.
Вот и все. На лице Яно проступил шок, и его холодные пальцы сжались на моих щеках. Я отклонилась от пространства для шепотов и поцелуев и открыла рот. Я взяла его ладонь и направила к едва пробившимся волосам над ухом, пытаясь заставить его понять, увидеть. Опомниться. Волос не было. Слов не было. Кожа, фигура и личность пропали.
«Я уже не подхожу для тебя, милый. Скорее закончи с этим. Я устала».
Его пальцы задели кожу моей головы, легли на шею сзади. И он смотрел на мой покалеченный язык и потрескавшиеся губы, а мне в глаза. Из его глаз все текли слезы.
— О, Тамзин, — прошептал он. — Слава Свету, ты жива.
Я обмякла, застигнув нас обоих врасплох. То ли от голода, то ли от усталости, то ли от осознания, что он не отошел, что он был тут, в грязи на улице… мы опустились на колени. Он окружил меня теплыми руками, прижался лицом к моей шее, и я просто опустила болящую голову на его плечо.
— О, Тамзин, — прошептал он, и я поняла, что у него, как и у меня, не было других слов. Его дыхание дрогнуло, он сжал ее крепче. — О, Тамзин.
Я слышала, как Веран переминался с ноги на ногу, плюхая грязью. Его лошадь фыркнула, грызя уздечку.
— Ты собирался искать нас? — спросил, наконец, Веран.
Яно поднял голову от моей шеи, но все еще смотрел на меня.
— Что?
— Та карета… ты собирался искать нас?
— О… нет. Это не для меня, — он вдруг побелел и поднял голову. — Нет… прости. Это для твоего посла. И принцессы. Они внутри.
— Да? Элоиз. Она…
— Сильно больна, — ответил Яно. Но… Веран, стой!
Но Веран побежал к почтовой станции, потащив лошадь за собой. Яно окликнул его снова, но то ли звук проглотил дождь, то ли Веран просто игнорировал его. Яно повернулся ко мне.
— Они попали сюда утром, — сказал он. — Их привели — изгнали. Посол в ярости. Но, Тамзин, в Пасуле стражи. Они обыскали мою комнату. Если бы я не был в городе, они схватили бы меня. Они узнали о тебе. Кто-то… кто-то знает. Кто-то против нас. И я не… — его лицо медленно бледнело от осознания. — И я не думаю, что мы можем вернуться.
Он ждал, как обычно, моего ответа, что я разовью его мысли. Но я не ответила.
Я не могла.
Он поднял холодные пальцы, задел мою щеку, мои губы. Он склонился, но в последний миг подвинулся и поцеловал уголок моего рта.
Он отклонился.
— Но ты тут. Ты вернулась. И мы снова вместе.
Он выудил из кармана мой си-ок, янтарный, который я попросила, когда получила титул от короля. Я повернула его и потерла большим пальцем три стеклянные бусины — зеленая от матери, голубая от отца. Жёлтая — моя. Охра была не популярным цветом среди титулованных — сложно сочетать, непросто щеголять. Если сделать светлее, будет болезненный цвет, а темнее — грязный. Но правильный оттенок был чудесен.
Я подумала, что это было поэтично, когда выбрала этот цвет.
Теперь это ощущалось узко. Я построила для себя маленькую коробочку. Я туда уже не влезала.
Я надела браслет на запястье, и он свободно свисал там. Яно сжал мои пальцы.