Нет, не на горле.
Мое лицо. Он прижал ладони к моим щекам.
— Мойра!
Я отпрянула от его рук, его ладони сжали воздух. Его лицо озарили странные эмоции, он выглядел как сумасшедший.
— Свет, — прохрипел он. — О, Свет, — он потянулся ко мне.
Я отбила его руку.
— Не трогайте меня.
Я думала, что кто-то пошевелится, уведет мягко этого ненормального, чтобы мы могли заняться делом, но все застыли. Тамзин все еще смотрела, перо свисало с пальцев. Моквайец не смотрел на меня, он глядел на путницу в одеяле.
Но Веран тоже глядел. Его зеленые глаза были огромными, брови и шрам приподнялись, и морщины пересекли синяк. Его губы стали почти идеальной «о».
Сиприянин сжал мое запястье, но я высвободила руку.
— Я сказала, не трогай меня, старик. Веран, что происходит? Где Сайф? У нас проблемы?
Но мужчина снова поднял ладони к моему лицу, остановился у моего подбородка, когда я отпрянула.
— Я серьезно, — предупредила я. — Я начну драться.
— Мойра, — снова сказал он. А потом — пылающий Свет — он заплакал. Этот старик, в комнате людей. Он потянулся к моей ладони, и я отдернула руку и обошла его. Он повернулся, словно был привязан ко мне нитью. — Мойра, — сказал он в третий раз.
— Хватит так говорить, — рявкнула я. — Сядь. Кто-нибудь, усадите его, он ненормальный.
Но никто не двигался. Мужчина поманил рукой.
— Элоиз, прошу, милая, подойди сюда.
Фигура в одеяле встала сонно со стула, одеяло соскользнуло с ее плеч. Она выглядела болезненно, ее щеки были впавшими, а под глазами пролегли тени, этим она напоминала Уит в лагере. Но я заметила, каким хорошим было ее платье для путешествия, жемчуг в ее ушах и золотую вышивку на ленте, удерживающей ее кудри. Она, наверное, ухаживала за волосами так, как я и мечтать не могла.
Я отодвинулась, надеясь, что она не собиралась тоже меня трогать, но теперь мне мешал угол стола. Я оказалась в тупике, и это мне не нравилось. Я ощущала себя как заяц в капкане. Девушка смотрела на мое лицо. Веснушки были на ее носе и у глаз.
Старик все еще плакал, тянулся пальцами ко мне.
— Великий Свет.
— Хватит, — сказала я. — Сядьте. Оставьте меня в покое.
Я посмотрела на Верана, но он быстрым движением закрыл лицо ладонями, прижал их ко рту, носу и глазам. Моквайец смотрел то на меня, то на нежную девушку в шаге от меня. Тамзин пошевелилась первой, бросила перо на столе и встала со стула. Она схватила карту Феринно и протянула ее. На пустом месте недалеко от Трех линий она написала два слова большими буквами в спешке.
«ЛАРК — МОЙРА».
— Мойра, дорогая, — сказал сдавленно сиприянин. — Ты — моя дочь. Ты — сестра Элоиз. Тебя украли у нас в Матарики пятнадцать лет назад. Помнишь это? Мы тебя искали, твоя мама и я — мы искали годами.
Я посмотрела на Верана, не понимая, почему никто не прерывал этот бред. Веран должен был знать правду. Тамзин знала меня меньше дня, и она была голодной и не в себе. Остальные меня раньше не видели. Но мы с Вераном путешествовали почти шесть дней, и он такого не говорил.
Хотя… может, потому он настаивал, чтобы я прибыла в Пасул?
И где был Сайф?
Волоски на моей шее встали дыбом.
— Это глупо, — сказала я. — Веран, скажи им прекращать. Я думала, у нас были дела.
Он пошевелился, но лишь убрал ладони ко рту, глядя на меня поверх пальцев.
Старик вытер мокрые щеки, а потом снова коснулся меня — поймал мою ладонь руками.
— О, Мойра… любимая. Ты почти не изменилась. Ты так похожа на сестру, на мать. У тебя все еще есть тот смешной круг веснушек на животике? Мы на нем учились считать.
«Раз, два, три, четыре, пять, шесть».
Он склонился, и я ощутила запах кофе и корицы.
Я развернулась, вырвала руку из его хватки и сделала три шага к двери. Люди закричали за мной, но я открыла ее ногой и закрыла, не дав никому меня коснуться. Я прошла по крыльцу и под дождь. Крыс поднял голову у копыт Джемы. Лошадь Верана стояла рядом с ней у столбика. Он бросил ее в спешке, ее поводья сползли со столбика и лежали в луже.
Прямоугольник желтого света упал на грязь, делая мою тень длинной. Голоса зазвучали, кричали то чужое имя, кричали мне остановиться. Голос старика был громче всех, но с ним кричала и девушка, голос был юным и милым, без хриплых ноток пустыни.
Я не остановилась и не повернулась. Я сорвала поводья Джемы со столбика и запрыгнула на ее спину.
Плеск, и ладони сжали мое колено.
Мне надоели прикосновения, когда я этого не хотела. Я ударила твердым носком сапога. Веран отдернул руку, схватился за локоть.
— Ларк, стой. Прошу, подожди, — он смотрел на меня, и я видела, что он искал взглядом. Я напряглась. Я не хотела, чтобы он искал потерянную принцессу в моем лице.