— Я и не думала узнать о кандидатах в ашоки, а ты? — спросила Элоиз, пока мы шли мимо группы министров. — Я занималась только дорогой через Феринно.
— Я не спрашивал, но уловил немного от гостей королевы, — сказал я. — Из всех вариантов, похоже, Ойко, который может играть на миллионе инструментов, лучше всех нам подходит. Я слышал одну из леди Комитета благосостояния граждан, она говорила, что он против рабского труда. Меньше всего нам нужна Кимела, она за то, чтобы все оставалось на местами, и у Моквайи не развивались отношения с соседями. Думаю, нам будет тут сложнее, если ее назначат.
— Надеюсь, Яно сохранил те же убеждения, что и в письмах, — Элоиз смотрела на принца, мы подходили к юным придворным. — Даже если не подавал нам виду тут.
Мы добрались до юбок и камзолов нескольких дипломатов, они пропустили нас, тепло поприветствовав Элоиз. Она ответила с тем же теплом, представила меня тем придворным, которых я не встречал. Все они кипели от волнения из-за грядущего объявления. Не радовался открыто только Яно.
В честь первого дня си принц нарядился в бирюзовый шелк, рукава и воротник были оторочены золотом. Бусины нефрита и турмалина сверкали на вышивке и мочках ушей. Кристаллы на штанинах были размером с печать на кольце моего отца. Золото мерцало на шпильке, сдерживающей его длинные черные волосы в хвосте, сияло на рукояти церемониальной рапиры на его поясе. Не сочетался с цветом моконси только его браслет си, полоска бронзы и потертые от времени лазуриты. В первый день при дворе я удивился, увидев такой потертый предмет его красок, у многих этот си-ок был полон камней, как у Кобока, а потом я узнал, что этому украшению было семьсот лет, оно передавалось по наследству, и цвета меняли для каждого наследника.
— Доброе утро и счастливого моконси, принц Яно, — сказала Элоиз, стараясь правильно произнести традиционное приветствие. — Мы рады быть тут в этот день.
Яно взял удобнее стеклянную чашку чая со сливками, поджав губы.
— Мм, наверное.
Я понимал, что это точно был не принятый ответ на приветствие в первый день нового си, но Элоиз не дала себе расстроиться. Она тепло улыбнулась ему, выглядя искренне для тех, кто не знал ее, и указала на меня.
— Вы уже встречали нашего переводчика, Верана Гринбриера. Как видите, он присоединился ко мне для объявления нового ашоки этим утром.
Я чуть склонился, от этого вес надавил на мозоли. Я пытался понять, что сказать.
— Мы ждем этого.
Он чуть прищурился, но бодрая девушка рядом с ним ответила:
— Мы пытались выведать у него, кого он выбрал, хоть намек, но он непоколебим. Какой будет сюрприз!
— Для многих, — сухо сказал Яно, отведя взгляд на сцену в конце зала.
Я взглянул на Элоиз, но поведение принца все еще не разозлило ее. Она взглянула на меня с предупреждением и сказала:
— Я думала, Верану будет полезно узнать, как вы выбираете ашоки. Это точно будет… — она притихла, хмурясь. Через миг она взглянула на меня и перешла на восточный язык. — Не помню слово для «значительный». Не бенгка, да? Это «громкий»…
Я хотел ответить, но Яно заговорил на восточном с акцентом — я забыл, что он хорошо знал язык. Похоже, мы оба забыли.
— Слово «аквагии», и да, это значительное решение.
Я чуть не вздрогнул от удивления, но Элоиз не пошевелилась.
— Да, конечно, — холодно сказала она, еще улыбаясь. — Может, вы могли бы рассказать Верану о процессе прослушивания?
— И с чего это делегацию с Востока заинтересовал выбор ашоки? — Яно перевел взгляд с Элоиз на меня, поджав губы.
Я не знал, что ответить. Другие придворные ерзали с фальшивой бодростью на лицах — они не говорили на восточном, но понимали, что мы злили принца.
— Мы… просто услышал об их важности при дворе, — пролепетал я. — Я читал о них дома.
Он прищурился и отвел взгляд на пустую сцену. Его свободные пальцы теребили золотую бахрому на рукояти рапиры.
Молчание затянулось, и энергичная придворная снова завела разговор. Она коснулась моего лацкана.
— О, как мило! — воскликнула она. — И как идет новому си!
Я посмотрел туда, где ее пальцы задевали серебряного светлячка на моем камзоле. Жемчужина из Люмена отливала бирюзовым, подражая голубым светлячкам-призракам, которые летали вокруг замка летом. Это был подарок от мамы на ступенях здания Сената Алькоро, когда мы собирались в путь в июне.