Я отдернула руку.
— Эй!
— Niq-otilai.
Моквайский. Да, я забыла. Я плохо его знала. Не использовала с шахт.
— Еще раз? — спросила я, звуча с акцентом. — Медленно?
— Я сказала, уходи, — повторила она.
Я нахмурилась, но не знала язык так, чтобы парировать или предложить благодарность. Я слышала вдали вопль Крыса, похожий на койота, наверное, на лошадь без всадника.
— Вы на лошади, да? — сухо спросила я на неровном моквайском, глядя на мешок припасов еды. — Если я верну вашу лошадь, поделитесь едой?
Она фыркнула.
— Нет. Уходи.
— Я могу вас ограбить, — угроза звучала жалко с моей ломаной речью. Она фыркнула. Я бы тоже фыркнула.
— Я бьюсь лучше группы неизвестно кого. Уходи.
— Ладно, — я слишком устала и проголодалась, чтобы биться на мечах. Я уперлась ладонями в колени, чтобы встать, но тут она резко потянулась к моему рукаву. Она задрала его, и стало видно татуировку меча и старое круглое клеймо. Ее лицо помрачнело, словно от грозы, которая была вчера.
Она отпустила мой рукав, словно он был ядовитый, отпрянула и направила меч к моему лицу. Я все еще была на корточках, и если бы она не закричала в гневе, она попала бы мне между глаз. Но ее рев испугал меня, и я подняла щит перед лицом, закрываясь от удара.
— Эй! — закричала я, пытаясь подняться. — Что такое с…
Она снова замахнулась, и в этот раз я остановила ее меч своим, пытаясь выбить оружие из ее руки. Но, когда я сжала ее запястье, я ощутила сильный запах от ее одежды. Запах гуано.
Воспоминания хлынули в мою голову.
Облака черных маленьких тел лились из трещин в камнях, вопя, их крики не заглушали стоны боли, скрежет пилы. Запах аммиака смешивался с густым запахом крови и пота.
Я вдохнула от ярких картинок и звуков, вызванных жутким запахом. Я отпустила ее запястье и отпрянула, наши мечи разделились с металлическим звоном.
— Утцибор? — сказала я, не подумав.
Она скрипнула зубами и подняла меч, но я не ждала ее удара. Я сунула ногу в стремя Джемы, шлепнула ее по крупу, еще не перекинув другую ногу. Она бросилась вперед, копыта стучали, заглушая ругательства моквайки. Я оглянулась — женщина кричала, потрясая кулаком.
Я не хотела думать, почему. Может, она узнала мои татуировки и поняла, кто я, но я могла думать только о жутких воспоминаниях от того запаха. Меня мутило от страха. Я повернулась и погнала Джему быстрее. Мы вырвались из зарослей на равнины с полынью.
Крыс прыгал вокруг серо-коричневого мула, его поводья свободно свисали. Я подумывала прогнать мула подальше или забрать с собой, чтобы женщина не последовала за мной, но меня охватило отчаянное желание убежать подальше от того запаха и воспоминаний, которые он вызывал. Я свистнула Крысу и направила Джему на север к дороге.
Утцибор. Ничего хорошего там не происходило. Ничего, ничего, ничего.
Я просто хотела вернуться домой.
11
Веран
Я шел по коридору, спотыкаясь, но спеша. Бритье и укладка волос заняли больше времени, чем я думал, и я опаздывал. Бал Бакконсо начинался через пятнадцать минут. Я был удивлен, что Элоиз не пришла за мной — значит, она ждала в своих покоях, чтобы устроить мне взбучку.
Я постучал в дверь и отошел. Но ответа не было, засов не загремел. Я ждал, шаркая стертыми ногами.
Я постучал снова.
— Элоиз?
Шаги приблизились, и дверь открылась. Ро держал кружку. Его воротник был расстегнут, лицо было каменным.
— О, хорошо, что ты тут, — он отдал мне кружку. — Подержи это, я поищу чистую миску.
— Что? — спросил я, он прошел мимо меня. — Элоиз готова? Нам нужно в бальный зал.
— Она не может идти, — сказал он. — Ей нездоровится.
Его мрачный тон заставил желудок сжаться, но Элоиз позвала из другой комнаты?
— Я в порядке, папа, не нужно всех тревожить! Веран, заходи!
Ро поспешил по коридору, и я повернулся к спальне. Элоиз лежала в кровати, волосы были собраны в шелковый чепчик. Маленький караван кружек ждал на столике у кровати.
— Что такое? — спросил я, добавляя кружку, которую дал мне Ро, к остальным.
— Ничего. Просто насморк от влаги, — она махнула на окно, за ним снова был дождь. — И ты знаешь папу. Он даже икоту считает чахоткой. Я в порядке.
Мысли полетели к новостям о дождевой лихорадке, хотя ее окна были закрыты.
— Уверена?