Элоиз испуганно посмотрела на меня.
— Нас обвиняют в шантаже?
— Не знаю, — быстро сказал я. — Я говорил, что есть возможность…
Ро замотал головой.
— Даже если нет, ты заболела тем, чего все боялись, Элоиз, и я не буду рисковать твоим здоровьем.
— Как я могла это подхватить? — прошептала она, веки были тяжелыми. — Я делала все, что они говорили делать.
— Это уже не важно, — сказал он. — Ты заболела, и мы ничего не знаем об этом, и лекарь говорит, может стать хуже. Я знаю, нам всем обидно, но ничто не сработало так, как мы ожидали.
— Дайте поговорить с Яно, — сказал я, стараясь не заламывать руки. — Я просто сяду с ним…
— И что, Веран? Ты поговорил на балу, но я слышал, что прошло это плохо, — я опустил взгляд. — Я не говорю это, чтобы тебя устыдить, но тебе нужно понять, что все против нас. Принц Яно не считает, что мы прибыли ради дипломатии. Я не понимаю, почему, но он не заинтересован в разговоре о политике. И хороший дипломат знает, когда лучше просто отступить.
— Но… но… — я представил, как мы вернемся домой, и я встречусь с семьей с грузом поражения. Они будут ждать, как я все им расскажу, все повороты и события. Мне придется сказать им — Винсу в новых сапогах Лесничего, Иде с полосками на форме, Суси с новыми серебряными колокольчиками в бахроме… и Вия будет тихо сидеть, запоминать все, отмечая мысленно, что сделала бы лучше. Папа и мама — он с сочувствующей улыбкой, а она с комментариями, чтобы облегчить вес поражения — будут оба понимать, что ему не стоило ехать. Что он не годился для этого.
— Мы не можем, — прохрипел я Ро. — Это может быть единственный шанс…
— Это не единственный шанс, Ви. Дипломатия — долгая игра.
— Я хочу попробовать, — сказала Элоиз, пытаясь подавить кашель. — Я буду в порядке пару дней.
— Нет, ты не сможешь, Элли. У тебя и обычная простуда длиться дольше, чем у многих, а это намного хуже.
— Но мы можем сделать это, — настаивал я. — Я знаю…
— Веран…
— Моквайя — ключ ко всему, ради чего мы работали, — надавил я, несмотря на искры напряжения в воздухе. — Слишком многое на кону, и нам нужно больше времени…
Я перегнул. Что-то изменилось в Ро, он напрягся. Он склонился ко мне.
— Я не буду задерживаться, работая без толку, чтобы Элоиз умерла в сотнях миль от матери в стране, которая уже забрала у нас ее сестру.
Я закрыл рот, стоило сделать это полминуты назад. Элоиз сморщила губы, посмотрела на одеяло. Ро из утомленного стал удивительно яростным. Он резко вдохнул, глядя на нас по очереди.
— Подумайте обо всем, оба. Это не урок по философии. Я знаю, что вы оба ощущаете, что в восемнадцать лет вы уже взрослые, но это не так. И вы оба должны переживать за свое здоровье больше всех людей. Элоиз, ты единственная наследница Озера Люмен, — его голос стал хриплым. — Мы потеряли твою сестру, и после выкидышей у нас есть только ты. Веран, ты не менее важен. И если для тебя это просто проявление характера, то поражение нужно, чтобы трезвее смотреть на мир.
Я не знал, как его слова влияли на Элоиз, а по мне они били как молоты, грудь дрожала от каждого. Ро никогда не был резким. Не рявкал. Где королева Мона была едкой, мама — грубой, а папа спокойным, Ро всегда всех веселил, ослаблял напряжение между спорящими. То, что я вызвал у него такую реакцию, заставляло меня ощущать себя хуже, чем за все эти пять недель.
— Простите, — прошептал я. — Я… не подумал.
Ро выдохнул и потер лицо.
— Я знаю, мы не на это надеялись. Я тоже разочарован. Будет сложно объяснить дома, и это усложняет другие попытки с Моквайей, но это к лучшему. Ты же это понимаешь?
— Да, сэр, — тут же сказал я.
— Элли?
— Да, папа, — она опустила взгляд, но не так смиренно, как я. Она словно задумалась.
— Хорошо, — он тяжко встал с кровати Элли. — Я поищу карету или хотя бы караван. И нужно придумать причину отбытия. Веран, тебе нужно собирать вещи.
— Да, сэр.
Элоиз взяла платок со столика и прижала ко рту, чтобы прикрыть отрывистый кашель. Ро убрал пару влажных прядей под ее лавандовый чепчик. Он склонился и поцеловал ее в лоб.
— Отдохни. Я скоро вернусь, — он вдохнул и пошел к двери. Когда он вышел, я выдохнул.
— Прости, Элоиз. Я поступил глупо, — я махнул на столик. — Тебе что-нибудь нужно? Выпить? Я могу нагреть чайник…
Она убрала платок от губ.
— Ладно, значит, нас обвинили в шантаже?
Моя рука замерла по пути к чайнику.
— Эм, что?
— Скорее. Мне нужны ответы, если мы хотим хоть что-то сделать, — она шептала с хрипом. — Кто кого шантажирует?