Глава 3
В тот вечер я сказалась больной, хотя было очевидно – ни Мартин, ни Кьяра не поверили мне ни на минуту, заставив уплатить штраф в десять монет за «блаженное безделье», в которое я погрузилась, забившись в свою каморку. У меня не было жара, я не покрылась сыпью, да и руки-ноги были на своих местах, но силы покинули меня: я не могла ни открыть глаз, ни пошевелиться. Я свернулась в тугой клубочек, натянула на нос пропахшее пылью и мышами одеяло и пыталась прислушаться: бьётся ли ещё моё сердце? Жива ли я ещё после того, что случилось со мной? И что, собственно, со мной случилось?
За минувший год много чего произошло, начиная с того памятного дня, когда меня с позором выкинули из вестенского приюта, и заканчивая «Усатым волком» на краю света. Мне пришлось познакомиться с такими чуждыми прежде вещами, как пожирающий нутро голод, отчаянный холод, ночёвки в стоге сена и незнакомцы, готовые отнять человеческую жизнь из-за жалких медяков в кошеле или пары серёжек. Один мальчишка, которого я попросила научить меня драться, после нескольких уроков объявил меня абсолютно безнадёжной. Я не могла ударить живого человека ни кулаком, ни палкой, ни тем более ножом. Каким бы негодяем он ни был – это противоречило моей природе.
Матушка Евраксия любила повторять, что, когда я подрасту и придёт время поступать в академию, мой дар целителя окончательно проснётся. И тогда я уясню себе, что долг любого лекаря – помогать людям, даже если для этого сначала нужно причинить им боль. Промыть раны, вправить кость, вытащить наконечник стрелы… Не знаю. Чем больше неприятностей и боли выпадало мне самой, тем страшнее было представить, что когда-то и я смогу со спокойным сердцем делать больно другим. Со временем у меня должна была нарасти непроницаемая корка. Кожура. Броня. Но прошёл год – и ничего такого не произошло. Я по-прежнему не умела дать сдачи, и даже Кьяра как-то сказала, что меня бесполезно лупить, такое воспитание на меня не действует. Мой характер должен был закаляться, повинуясь суровым обстоятельствам, а он этого не делал. Мне удалось лишь научиться отключать сознание от физического тела, а иначе я бы, наверное, не выжила.
Эдвин Сандберг поступил так, как должен был поступить истинный лекарь: он заглянул в меня, увидел мой недуг и одним взглядом, одним жестом исцелил меня. Да, моя душа, болтавшаяся где-то в междумирье, вдруг вернулась в тело. В то место над грудью, где теперь стояла непереносимая боль. Я прижимала руки к этому месту, чтобы выслушивать удары сердца и потихоньку дышать, но легче не становилось. Быть может, маленькие и хитрые демоны обитали не только в заморских крысках? Может, один из них умудрился проникнуть в меня и поселиться там, а теперь, потревоженный святой магией Солнечного стража, он пытается вырваться наружу? Рвёт меня когтями, вцепился в сердце преострыми клыками, похожими на зазубренные иглы…
Это было очень похоже на правду. Когда была жива матушка Евраксия, она нарочно устраивала в приюте посиделки для девочек-подростков. Мне и моим подружкам было тогда двенадцать-тринадцать лет, и нас, конечно же, больше всего интересовали вопросы любви и появления на свет младенцев. Сидя над рукоделием – кто-то вышивал полотенца или салфетки, кто-то плёл кружево, кто-то вязал к зиме рукавички и носки для сирот помладше, – мы украдкой толкали друг дружку, подбивая задать настоятельнице очередной неудобный вопрос. Я всегда стеснялась и отнекивалась, к моим щекам неизбежно приливала кровь, стоило только начаться рассказу о женских премудростях, но матушка Евраксия никогда не оставляла наше любопытство без ответа. Она неторопливо перебирала цветные нити, прикладывая их к работе, вытягивала одну, продевала в иголку, а затем, вздохнув, начинала рассказ.
Так я узнала, что истинный брак обязательно должен быть заключён при свете Солнца и дня, а поцелуев, которые жених попытается сорвать задолго до свадьбы, не должен видеть никто. Что переменчивая и загадочная богиня Луны по имени Ниира дарит детей только в определённые дни, причём у каждой женщины они свои. Что девушка, отдавшая невинность без позволения родителей и богов, становится лёгкой добычей для жителей сумрака или междумирья – особой прослойки между мирами живых и мёртвых.