Ещё несколько мгновений в таверне висела звенящая тишина, а потом все заговорили наперебой. Одни галдели «крысы, крысы, я сам видел», другие готовы были поклясться, что зверьки хотя и безвинны на вид, а глаза у них светятся красным, третьи вообще никаких питомцев в глаза не видывали и требовали участия в грядущем разбирательстве. Суровый страж поморщился и поднял руку:
— А ну, тихо! Не то мой лекарь сейчас вмиг позатыкает всех крикунов «молчанкой».
«А я потом поотрезаю вам глупые языки», — мысленно продолжила я то, что читалось на лице у стража. Крохотными шажочками я продвигалась к столбу, за которым можно было хотя бы спрятать лицо.
— Со-сония, принеси клетку, — странно высоким голосом выкрикнул хозяин, и у меня едва не подкосились ноги. — Сония!
Как во сне я направилась мимо притихших столов, мимо лениво мерцающего камина в одну из дальних комнат и спустя пару минут вернулась с закутанной в мешковину клеткой. Зверьки уже проснулись и отчаянно требовали еды, стараясь ухватить меня за пальцы сквозь прутья и ткань. Я поставила клетку на пол и никак не могла поднять головы. Он смотрел на меня — прекрасный Солнечный страж не сводил с меня глаз, и я чувствовала это. Выдержать это не было никаких сил, но так вышло, что за моей спиной уже стояли двое любопытных гостей и закрывали мне путь к отступлению.
Чубатый сдёрнул тряпку с клетки. Лохматые длинноносые крысы взъерошились, как ежи, и принялись ожесточённо шипеть. Огненная волшебница потянула за пальчики своих перчаток, освобождая изящные руки в магических кольцах.
— Говоришь, ты не знаешь, что это такое?
Хозяин в очередной раз потряс головой и пробормотал про экзотических крысок. Женщина тряхнула рукой, и на её ладони взвилось пламя. Любопытные тут же шарахнулись прочь, да и я отстранилась бы тоже, если бы ноги слушались меня. Лекарь не смотрел на клетку со зверьками — он осторожно разглядывал меня, и я кожей чувствовала прикосновение его внимательного взгляда. Волосы, лицо, плечи, обтянутую платьем грудь, сцепленные в замок руки. Я подняла голову, и он тут же поймал мой взгляд, как будто только и ждал этого — что я посмотрю на него. Улыбнулся — странно, даже как-то смущённо. И спросил меня, одним взглядом: «Ты боишься?» «Да», я опустила глаза и уставилась на беснующихся крыс, «да, я очень боюсь». И тогда он зачем-то обошёл своих коллег и встал рядом со мной, едва заметно задев плечом:
— Это демоны, — пояснил он как будто только мне одной и перехватил руку, приготовившую огонь. — Позволь, я сам, Нора.
— Не можешь без представления, да? — стражница собрала огонь в кулак, как трепещущий шёлковый платок, стряхнула искры и упёрла руки в боки. — Спалить их, да и все дела! Тьфу, гадость какая!
Не могу сказать, что грызуны были моей слабостью, но я находила этих странных зверушек вполне забавными, особенно, когда они мирно спали, обняв лапками носы и развесив большие уши, или устраивали возню из-за кусочка сырого мяса. До этой минуты мне почему-то не приходило в голову, что нормальные крысы едят всё на свете, даже свечи и мыло. А эти — только истекающие кровью мясные кусочки. Но ведь никто не знает, что за обычаи там, за морем, откуда их привезли. Говорят, там люди черны, как смоль и поедают собственных младенцев, если они родятся слабыми или надвигается голод.
Эдвин Сандберг присел на корточки перед клеткой и протянул руки, словно пытался снять невидимую паутину. Шептал заклинание, а сам плавно, почти бережно распутывал какие-то узлы в воздухе. Крысы стояли на задних лапках и вместо того, чтобы кидаться на прутья в надежде откусить ему пальцы, раскачивались в такт его движениям. «Усатый волк» Мартин шумно выпускал из ноздрей воздух и отирал со лба капли пота. Кьяра осеняла себя святым знаком, не решаясь подойти к месту действия, её лицо было странно пятнистым.
Наконец, раздался хлопок, будто бы порвалась туго натянутая струна, и зверьки начали превращаться, а точнее — возвращать себе первоначальный облик. Они заверещали, повалились на спинки и извивались так, будто их живьём жарили на сковородке. Их шерсть удлинилась, лапы вытянулись, глаза увеличились в несколько раз, и то, что явилось на свет, было настолько неприятным, что зеваки застонали, заохали и принялись плеваться и ругаться. Кое-кто, увидав превращение, решил выпить и закусить в другом месте. Дверь то и дело хлопала, впуская и выпуская людей. Сомнений в том, что твари в клетке оказались демонами, замаскировавшимися в крыс, никаких не осталось.
— Стало быть, Инквизицию вызывать надо, дело заводить, — рассудил кто-то трезвый и очень смелый.
Хозяин громко икнул, и все посмотрели на него, включая расколдованных тварей. Я не могла оторвать от них глаз. Так бывает, когда видишь что-то отвратительное или очень страшное, но почему-то всё равно продолжаешь смотреть, смотреть. Существа были не из мира живых, они словно расплывались, меняли очертания, хотя и длинные щупальца-руки, и согнутые в коленях навыворот тонкие ноги были хорошо различимы. А глаза — будто бы пропасти, чёрные с красным зрачки, впивающиеся прямо в душу. Один из демонят уставился на меня, и я почувствовала, чего бы он хотел. Выпить мою жизнь. Высосать все силы до дна и оставить хрупкую сухую оболочку, какую паук оставляет от мухи или бабочки.
— Господа, — дрожащим голосом начал Мартин, нарушая шепотки и возгласы. — Нельзя ли обойтись без… сами понимаете, без протоколов? Всем святым клянусь — не знали мы!
А потом, пользуясь тем, что я ближе всех стояла к Стражам, хозяин указал на меня пальцем:
— Сония, ну скажи им, что мы не знали! Не губите…
Старший из Солнечных стражей пнул сапогом клетку и отдал распоряжение:
— Тварей спалить, клетку тоже, и всё закопать, — после чего развернулся и широкими шагами направился к выходу.
У меня сжалось всё внутри при мысли, что вот сейчас эти жуткие существа будут метаться, визжать и гореть, а гости трактира — свистеть и улюлюкать. Да, они были опасны, да, за укрытие в доме потусторонних тварей Инквизиция могла и на костёр отправить. Да, они озирались в поисках новых тел, поскольку крысиные шкурки под их ногами уже ни на что не годились, но всё-таки мне не хотелось видеть, как их убивают. Должно быть, порча сумеречного мира уже проникла в меня, потому как я давно не была невинной телом и чистой мыслями. Я думала, что стражница вновь призовёт огонь, но всё произошло моментально. Эдвин что-то шепнул, и белое пламя охватило существ, которые тут же вспыхнули и сгорели, как тончайшие бумажные салфетки. Только седой пепел взвился над клеткой и медленно осел на полу.
— Пошли отсюда, — сказала женщина и потеребила Сандберга за плечо.
— Иди, я догоню, — тихо ответил он, выпрямляясь.
Люди начали расходиться, кто обратно за свой стол, кто на улицу — все обсуждали инцидент, кто с возмущением, кто со скрытым восторгом (будет, о чём рассказать знакомым за кружкой пива). Мартин поспешно выволок клетку на задний двор. Кьяра — сама! — замела пол и окропила святой водой все углы трактира. А я неведомо как оказалась на крыльце с глазу на глаз с Солнечным стражем. Поодаль на дороге стояли его спутники и поглядывали на меня с нескрываемой усмешкой. Эдвин всё смотрел на меня, будто силился узнать во мне кого-то знакомого по прошлым мирам или прошлым жизням, он так сосредоточенно рассматривал моё лицо, что даже сдвинул рыжие брови и нахмурился.
— Ты работаешь здесь, да? — как-то обречённо, будто сам не хотел верить тому, что видел.
Я кивнула и опустила глаза, несмотря на то, что хотелось смотреть на него ещё и ещё. Но для чего? Он Солнечный страж, выпускник Вестенской академии, у него наверняка есть небедная семья в Фоллинге и подруга где-нибудь среди знатных девушек, живущих в замке. А может быть, даже жена и дети, огненно-рыжие и синеглазые, как он сам. Всё это не более чем наваждение, и не исключено, что виною ему — те самые демонята. Когда в дом проникает демон, люди начинают и думать, и вести себя по-другому, не как обычно.
— Завтра мы отправимся патрулировать лес, — прошептал он. — Вернёмся, когда выпадет первый снег… Ты только не исчезай. Я найду тебя.
Он как будто чувствовал, что исчезнуть я хочу прямо сейчас, сию же минуту. На крыльцо выскользнула Рамина и, открыв было рот, осеклась и уставилась на Стража. Впрочем, её замешательство длилось всего пару ударов сердца. Она тут же всё смекнула. Она была просто-таки экспертом насчёт всего, что касалось влечения, а потому тут же подмигнула Стражу и ляпнула: