20
Он нашел меня и разрушил мой сон. Я словно упала в пыль, как бабочка со сломанными крыльями. Но не оставаться же мне в пыли. Помня, что он неровня мне, я не ответила взаимностью и без колебаний его отвергла. А когда, посрамленный, он, через силу улыбаясь, ушел, я тоже медленно побрела, опустив голову. Я понимала, как хороша собой, моя тень и та была прекрасна. Я словно стояла на пьедестале, как святая, которой можно только поклоняться, не касаясь ее руками. Так красивы, умны и величавы бывают только богини.
21
Но очень скоро мне снова захотелось его увидеть. Не потому, что я мечтала о нем или не могла его забыть, просто он должен вернуться еще раз и засвидетельствовать мне свое почтение. Бывает, что и святые снисходят до любви простого смертного. Главное, чтобы он был почтителен. Вскоре он опять пришел. Мое сердце смягчилось, но так легко подарить ему свою любовь я не собиралась. Рассудок не позволял мне поддаться первому порыву. Надо помучить его хорошенько, прежде чем хоть что-нибудь ему позволить. Любовь была для меня забавой, и я поступала как хотела. Он потому и нравился мне, что был поводом для забавы. Я разрешала ему вдыхать исходивший от меня аромат, который разделял нас словно густой туман. Я, как маленькое солнце, пробившееся сквозь пелену, озаряла все вокруг слабым светом. Но для него я оставалась в тумане, он не мог ощутить тепла моих лучей. Я ликовала, радовалась своей силе. Наслаждалась, как наслаждается весенним дождем земля, и, как земля, оставалась недвижима. Я чувствовала себя такой опытной в обращении с мужчинами. Из любого положения, казалось мне, я смогу найти выход. Ни капли страха не было во мне. О Линь Дайюй я и думать забыла. Время таких женщин ушло безвозвратно.
22
Я становилась все смелее. Иным стал мой идеал. Красивая рыжеволосая девушка из фильма, страстная, дерзкая, без всяких церемоний может окликнуть мужчину, подать ему руку, а если он попытается поцеловать, наградить его пощечиной. Меня не удивили бы приглашение в кино, в ресторан или какой-нибудь подарок. Я была богата и мечтала о фимиаме. Ведь я – богиня. Нельзя сказать, чтобы я не думала о поцелуях. Но мне поцелуи не нужны, я и в любви не такая, как все: я не обычная женщина. Он ввел меня в мир любви, и я была признательна ему за это. Однако у ног моих, таких красивых и стройных, должна быть толпа поклонников.
23
В доме между тем шли приготовления к свадьбе. Я втихомолку посмеивалась над домашними. Ждала. Посмотрим, что будет. Я еще себя покажу, надо быть ко всему готовой. Не мешает попридержать одного из поклонников на тот случай, если я рассорюсь с родителями. Я не стесняясь заводила знакомства с мужчинами, и в школе многие мне завидовали. Девушки часто ходили с красными, заплаканными глазами. Еще бы! Если имеешь только одного возлюбленного, приходится терпеть от него все. Как тут не заплакать! А я не плакала. Я ко всему была готова. Таких девушек я презирала: они роняли свое женское достоинство и со слезами молили о любви. Такой любви я не хотела. Да и можно ли было сравнить этих девиц со мной! Умом они не отличались и часто поддавались на обман. А потом целыми днями ревели в общежитии, не вызывая, однако, моего сочувствия. Так им и надо! Я купалась в море любви, они же с закрытыми глазами бросались в грязную воду. Жалкие создания!
24
Окончив среднюю школу, я изъявила желание поступить в институт. Особого рвения к учебе у меня не было. Просто хотелось чаще бывать на людях. Да и для чего, собственно, учиться? Стирают мне прачки, готовят повара, шьют портнихи; в школе к моим услугам учителя, на улице – машины. А в институт я поступила, чтобы не отстать от других. И еще я мечтала побывать за морями!
Институт не произвел на меня особого впечатления. Помню лишь, как постукивали мои каблучки по полу и по цементным дорожкам… Удивительно приятный звук! Комната в общежитии, и без того роскошная, казалась мне изысканнее от царившего в ней беспорядка. Под' кроватью валялось десятка два пар обуви, которую я никогда не убирала. Чем больше беспорядка, тем комната шикарнее. Я наряжалась и выпрыгивала на улицу, как лягушка из пруда; кому придет в голову, что на дне грязь. Более получаса уходило лишь на то, чтобы подвести брови. Когда же мне было убирать? В дождливые дни я нарочно отправлялась с визитом к чистюлям и, чтобы досадить им, оставляла грязные следы на полу. Но выговаривать мне они не смели.
Вскоре после поступления в институт меня избрали королевой красоты. Я не была самой красивой, мои соперницы потерпели фиаско потому, что не обладали ни умом, ни сноровкой. Со своими школьными поклонниками я порвала, прогнала даже шафера. Я поднялась еще выше. И опыта стало больше. Королеве в качестве возлюбленного нужен по меньшей мере король. Отвергнутые молодые люди изредка присылали мне письма, жаловались, что льют слезы. Ну и пусть! Что мне до них? Они упрекали меня в жестокости. А с какой стати? Я красива! Знатна. У меня свои идеалы. В любви, как и в жизни, чем больше опыта, тем лучше. Умная любовь – интеллектуальна. Когда из-за любви теряют голову, это кончается трагично. Я убедилась в этом на примере других. Я не должна попасться в любовные сети. После избрания меня королевой количество моих друзей неизменно росло. Я шутила, подтрунивая над ними. Они же были послушны, как бараны, и наивны. Но это не приносило мне радости. Их не нужно было покорять. Они сдавались сами, без боя. Кто сказал, что мужчины сильнее? Я не встретила ни одного такого.
25
Я гордилась собой, своей опытностью и все же чуточку завидовала другим: меня угнетала пустота. Подруги то страдали, то радовались одержанным победам. Смеялись, плакали. А я, считая себя умнее и выше их, не умела чувствовать. Могла лишь притворяться. В каждом моем поступке сказывалась барышня. Я не была сама собой. И эта неестественность проявлялась во всем: в манере растягивать слова, в вертлявой походке, в наигранном смехе. У всякой вещи есть свое место. Я не знала, где мое. Я старалась дать волю чувствам, быть чуточку поглупее, чтобы и плакать и смеяться по-настоящему. Все безуспешно. Стоило ли проливать слезы, если каждое мое желание исполнялось? Да и радоваться было нечему. Я ведь не трехлетний ребенок, который прыгает от восторга при виде игрушки. У родителей тоже все казалось притворным – и печали и радости. Ничто не может опечалить в Поднебесной, когда есть деньги, потому что любое желание легко удовлетворить, но именно поэтому ничто и не радует. Роди-, тели не смеялись, а только улыбались, демонстрируя свою воспитанность и изысканность. Я же была еще молода и могла хоть раз совершить какую-нибудь глупость. Но я ко всему относилась равнодушно, с полным безразличием. Подругам стала строить козни в отместку за то, что они могли и плакать и смеяться, а я – нет. Я ссорилась с ними, отбивала у них поклонников, пытаясь хоть как-то расшевелить себя. В результате подруги меня возненавидели. Но я и к этому осталась равнодушной, по-прежнему считала себя самой умной, самой образованной. Я просто была в этом уверена. Когда же наконец сердце мое раскроется? Когда я испытаю настоящее чувство?