Порез на груди болел довольно сильно, но у меня и без него было о чем беспокоиться. Вампир нес меня так плавно, что рана не вскрылась. Услуга за услугу. Я чувствовала, что даже наш нынешний жизненно важный союз мог оказаться под вопросом, если моя кровь снова пролилась бы на него.
Я рассеянно следила за солнцем сквозь ветви деревьев над озером. Сила жила и работала – не глазами, даже не кожей я чувствовала присутствие солнца, и определила, когда полдень пришел и миновал. Несколько раз я отпивала из бутылки; предлагала и своему шоферу, но он сказал:
– Нет, спасибо, в этом нет необходимости.
Он был безукоризненно вежлив с тех пор, как решил не обедать мной.
До машины оказалось гораздо дальше, чем я предполагала. Тридцать миль, а может, и больше. Возможно, я и смогла бы пройти их до заката, даже босиком. Возможно.
Но больше – вряд ли, а машины на месте не было.
В начале пути я объяснила, куда мы направляемся. Вампир промолчал, но он вообще часто молчал. Главное – он не возразил. В лифчике у меня был спрятан нож-ключ; мы либо нашли бы моему спутнику подходящую глубокую тень, пока я снова проделаю свой фокус, либо он мог держать руки на моих плечах для поддержания фактора солнечного экрана: так сказать, абсолютный плюс. Что делать дальше, я особо не думала. Похоже, в моих мыслях машина служила пропуском в нормальную жизнь. Стоит добраться до машины, повернуть ключ в замке зажигания – и все случившееся закончится, как сон, и я смогу просто вернуться к милой сердцу повседневности. Конечно, не очень-то логично, но какая в моем состоянии логика? Я оставалась в живых, и, учитывая обстоятельства, это было поразительно.
Я также не думала, что делать с вампиром после того, как мы доберемся до машины. Мне только приходило в голову, что он может держать руку на моем колене или что-то в этом духе, пока я веду. Никому не дозволялось класть руку мне на колено, кроме Мэла, но если уж этот «кто-то» – вампир? Я не думала, что смогу запихнуть в багажник даже столь гибкого вампира, хотя тень там должна быть повсеместно, и все-таки насчет параметров я сомневалась. Плотное пальто и шляпа с широкими полями не обладали достаточной огнестойкостью, это я знала точно, а ученые уже давно заявили, что знаменитые истории о рыцарях в тяжелой броне, которые оказываются вампирами – вымысел. Так что, вероятно, одного слоя пластиковой обшивки машины будет недостаточно. Но что тогда? Если вы взялись подвезти вампира, где бы вы его высадили? У ближайшего мавзолея? Ха-ха. Все байки о вампирах, шляющихся по кладбищам – чепуха: кровопийцам ничего не нужно от мертвых людей, а обращенные ими люди не должны предварительно быть похоронены. Но старые детские сказки живучи (как Брэм Стокер и компания – подчеркивала мисс Яблонски).
Итак, запасных планов я не строила. Когда мы добрались до старого коттеджа, я сказала:
– Отлично, вот мы и пришли.
Вампир опустил меня на землю; я стояла и пыталась не наступить на что-нибудь, что поранит ногу до крови. Впрочем, он казалось, был в нерешительности, и не только из-за солнца; уверена, он поднял бы меня на руки быстрее, чем кровь пролилась бы на землю, дойди до этого. Одной рукой вампир тактично придерживал меня за локоть. Там, где мы стояли, нас достигали только отдельные лучи света. Забавно, как чащоба дикого кустарника может вдруг показаться предательски открытой, если учитывать фатальную аллергию твоего спутника на солнечный свет.
Я знала, где оставила машину. Домик был невелик, а место парковки – прямо за ним.
– Ее здесь нет, – озвучила я очевидное. Впервые я почувствовала, как волны силы качнулись, как будто могли сбить меня с ног, как будто могли… каким-то образом перелиться через край в пропасть. Я не могла рисковать, нет, и я не собиралась рисковать… Я развернулась и схватила его, вцепилась, словно он был волноломом и мог остановить любой шторм, сдержать любую волну. Его руки нерешительно сомкнулись у меня за спиной, и мне пришло на ум, что наш длительный физический контакт ему, наверное, не более приятен, чем мне – хотя, возможно, и по другим причинам.
Я несколько раз глубоко вдохнула, и волны успокоились. Я успокоилась. Он был хорошим волноломом. И впрямь похож на каменную стену: крепкий, непоколебимый. Я осознала, что прижимаюсь лицом, по сути, к ходячему трупу… с мертвым сердцем. Забавно. И тем не менее, там внутри слышался гул… чего-то происходящего. За неимением лучшего термина это можно назвать жизнью. Никогда не видела волнолом, который гудел бы.
Я выпустила его. Он также отодвинулся, оставив одну руку у меня на плече.
– Прости, – сказала я. – Я думала, что теряю это.
– Да, – сказал он.
– Если бы я его потеряла, ты бы умер – то есть сгорел бы, – подчеркнула я, чтобы посмотреть на его реакцию.
– Да, – сказал он. Я покачала головой.
– Нас нелегко удивить, – пояснил он. – Этим утром ты меня удивила. Таким образом, на какое-то время я полностью исчерпал свой запас потрясений и испугов.
Я уставилась на него:
– Ты пошутил?
– Я слышал, такое случается с вампирами, которые долго общаются с людьми, – отозвался он, голос и вид при этом были чрезвычайно вампирскими. – Этот вопрос никогда не вызывал особого интереса. И… я сам не свой после дня под солнцем.
Да и я сама не своя, подумала я. Я старательно не думала об инстинкте, который только что бросил меня на него. Разве, хвати я дерево, я не успокоилась бы точно так же? Ну и что, если он мог поджариться?
– Значит, тебя не удивляет исчезновение моей машины. К чему бы это?
– Я думал, что вряд ли Бо оставит настолько очевидную зацепку для полиции.
– Извини. Да. Это резонно. Но я не знаю, что теперь делать.
– Идти дальше, – пожал плечами вампир. – Нужно как следует удалиться от озера до темноты.
Я пыталась привести свой разум в порядок. Похоже, усмирение волн дорого мне далось, и разум не хотел вырабатывать связные мысли. А еще я, конечно, так далеко вышла за предел усталости, что вообще не осмеливалась смотреть в том направлении.
– Озеро? – повторила я.
Он снова сделал паузу, и я приготовилась услышать нечто малоприятное.
– Чувства вампиров во многих аспектах отличаются от человеческих. В данном случае существенно то, что если местность однородна, она более… проницаема для нашего сознания на всем своем протяжении. Ключевую роль играет не расстояние, а единообразие. Бо без труда сможет найти нас в любой точке леса у озера, потому что все они – лес у озера, даже без кровавой дорожки. Стоит нам выйти из леса – и тогда Бо, пожалуй, труднее будет выследить нас, чем человеку.
Хоть одна хорошая новость – если мы доживем до нее. О'кей. Мы все равно направлялись к ближайшему выходу из леса – вот первая причина, почему вампир согласился следовать за мной. Лес вокруг озера перетекал в другой лес вокруг меньших озер, затем шли фермы, в основном заброшенные, и только потом несколько городков. Новая Аркадия была единственным большим городом в округе, за нею простиралось множество меньших городков и деревень, которые постепенно разрастались и сливались в другой большой город. Но это было в сотне миль от нас.
– Куда ты собираешься идти? – спросила я.
– Туда же, куда и ты – до заката, – ответил мой спутник. – А после у тебя своя дорога, у меня – своя.
Я вздохнула:
– Да. Нет. Я не собиралась выпытывать. Слушай, это все замечательно, но если нам нужно выбраться из лесов, это означает выйти, по крайней мере, к окраинам какого-нибудь города. А я способна беречь тебя от солнца, но не сделать тебя похожим на человека. И позволь сказать, что цвет твоей кожи совершенно невероятен, и ты даже не носишь рубашки. И машины у нас нет.
Вампир принял это бесстрастно:
– Что ты предлагаешь?
– Единственное, что приходит на ум: намазаться грязью – особенно вымазать тебя, – идти немного шатаясь и проникнуть в город через свалки северной окраины, где тусуются наркоманы. Ты на них похож – по крайней мере, из всего, на что может быть похож человек, ты тянешь именно на наркошу. Если нам чуть-чуть повезет, те из них, которые еще будут способны смотреть и соображать, что видят, ужаснутся: насколько же человеку может быть хуже, чем они представляли – и никто нам ничего не скажет.