Джонатан оставался сидеть там же, где был, тоже наблюдая. Взгляд его темных глаз переместился и встретился с моим.
– Спасибо, – сказал он.
Я кивнула.
– Услуга за услугу. Нам нужно вернуть Дэвида. Прямо сейчас.
– Я знаю, – ответил он усталым голосом. – Ты словно только что из ада.
– Забавно. Я не чувствую… – О, да, я тут же кое-что почувствовала. Тяжесть навалилась на меня, перекручивая сверху до низу. На этот раз я не спутала ее с результатом воздействия голубого свечения или с чем-то в этом роде – кто-то снова пытался призвать меня. Вновь ощущение рыболовного крючка, тянущего болезненно и непреклонно. И в этот раз это был не Джонатан. И это не было зовом в безопасное место.
Джонатан удерживал меня все то время, пока я боролась. Я чувствовала, как его воля обволакивает меня мягким сковывающим покрывалом, и натяжение вызова постепенно теряло силу.
– Как я устала, – прошептала я.
Он это знал. Он поднял меня на руки. Джинны тихо перешептывались, а Ашан впился в меня взглядом сине-зеленых глаз.
Назад в спальню.
К мягкой пуховой подушке.
Под надзор угольно-черной тени ифрита.
Я заснула.
Следующий день – если дни здесь имели какое-либо значение – начинался столь же ярко, солнечно и мирно, как и все прочие дни в маленьком королевстве Джонатана. Проснувшись, я обнаружила мужчину, сидящего рядом на стуле и наблюдающего за мной. Ифрит исчез.
– Bay! – сказала я. – Это уже где-то было.
– Советую не привыкать.
– К кровати или к приветствию?
Он проигнорировал мое, бесспорно, не слишком остроумное высказывание.
– Как ты себя чувствуешь?
– Прекрасно.
– Хорошо.
Я не совсем понимала, чего он хотел, и у меня сложилось впечатление, что он и сам этого не знал. Он встал и прошелся по комнате. Широкие быстрые шаги больше подходили для похода куда-либо, чем для перемещения по комнате.
– Поговорим о той трещине.
– Что с ней?
Все мое существо вскинулось при одном упоминании о разрыве. Я не могла не думать о кровавой неистовой агонии Рэйчел, расползающейся в жуткое месиво, а также о сотнях других джиннов, страдающих где-то.
– Ты считаешь, что это твоя вина, – продолжил он. – Проклятье. То, что случилось, решение Дэвида, не твое… а он не мог и представить, что такое произойдет. Черт, даже я не понимал, что происходит, пока не стало слишком поздно что-то делать. Но как только я понял, он захотел пойти закрыть разрыв.
– Но?
– Но к тому времени я уже знал, что это слишком опасно. Потом он сорвался, после того как ты… – Он махнул рукой, не потрудившись закончить предложение. – Ему слишком сложно сохранять трезвость мысли, когда дело касается его лично.
– Как и мне. И тебе. – Он слегка кивнул, признавая этот момент. – Ты собирался рассказать мне о трещине. Или, по крайней мере, о том, что именно исказилось в мире из-за того, что меня вернули обратно.
Он пожал плечами. Просто сдержанное движение лопаток – вверх и вниз. Никаких особенных эмоций не прослеживалось.
– Мир все время искажается. Эй, тебе же нравятся острые ощущения. Признаю, на этот раз все более волнительно, чем обычно… но ты до сих пор жива, как я вижу. Ты учишься на ходу. Джиннам приходиться хуже.
Я изучала тени на потолке.
– Насколько хуже?
– Трудно сказать, пока все не кончится.
Я глубоко вздохнула. Забавно, на самом деле мне это не требовалось, но до сих пор помогало успокаиваться. Некоторые человеческие привычки неискоренимы.
– Что с остальными?
– Спят, – ответил он и кивком указал на дальнюю стену. – Комнат для гостей много. У нас здесь самый первоклассный лагерь беженцев в округе. – Он выдал тонкую, почти человеческую улыбку, но это длилось лишь миг. – Вот уж не думал, что ты мне понравишься, но ты оказалась на высоте. «Кишка тонка». Отлично сказано.
– Хм… Я прошу прощения за грубость. Я была не в себе.
– Да нет, ты права. Единственное, чего боятся джинны – это смерти. Своей собственной, не чьей-либо еще. Это превращает нас в трусов. Посмотри на меня! Я сижу в этом доме так долго, что даже не знаю, на что теперь похож мир снаружи.
– Я понимаю, – ответила я. – Вы здесь в безопасности.
– Не надолго, – заметил он, протягивая руку ладонью вверх, словно что-то мне предлагая. Я озадаченно уставилась на нее и внезапно почувствовала острую вспышку тревоги, когда одинокая голубая искра промелькнула в его ауре. – Они прибывают. Я не могу удержать их, я только замедляю их движение. Скоро вся земля превратится в один огромный шар голубого снега. И хотя я устойчив к ним, как выяснилось, абсолютной неуязвимости у меня нет.