Так вот, ничего подобного вчера у Полынцева не было. А, значит, могло произойти сегодня. Потому и скоблил он с утра щеки станком с двойным лезвием, выравнивал по линейке височки, начищал уши ватными палочками, точно шомполом ствол. И к обеду был готов.
На вахте в пансионате сидела другая дежурная, это Андрей отметил, взбегая на этаж. Проходя мимо комнаты грузина, услышал за дверью громкие голоса. Не мешало бы зайти, вчера даже поздороваться не успел, неудобно.
- Можно к вам? - спросил он, заглядывая в номер.
- Конечно, - хором ответили Вахтанг и Елисей, сидевшие за столом, украшенным скромной закуской и, наполовину выпитой, бутылкой водки.
Могила наполнил стопку.
- Яночку поминаем, присоединяйся.
Не успел Полынцев опорожнить рюмку, как в номер без стука вошла Виктория.
- Вот, собрала все, что было в холодильнике, - недовольно сказала она, положив на стол большой куль с продуктами. - Привет, Андрей. И тебя уже с утра накачали?
- Куда накачали? - Заглянула в комнату Юля.
- Да твоего спозаранок уже подзаправили.
Елисей Федулович, приняв 'твоего' на свой счет, повеселел, приосанился и, горделиво откинув кудрявый чуб назад, обвел друзей взглядом деревенского гармониста: куда, мол, вам до меня - шантрапа.
- Та-ак, - нахмурила брови синеглазая красавица. - Ну-ка, быстро идем отсюда. Забыл, о чем вчера договаривались? - Она схватила Полынцева за руку и в два счета вытащила его в коридор.
Могила удрученно 'скинул с плеч гармошку', стряхнул шевелюру обратно.
Юля завела Андрея в свой номер и, усадив за стол, налила чашку крепкого горячего чая.
- Вот, что по утрам нужно пить, а не водку.
Полынцев скорчил кислую гримасу.
- Ой, да я вообще не пью - это с вами тут немного расслабился.
- Правильно, - согласилась красавица, - детей надо делать на трезвую голову.
- Детей? - встрепенулся он, залившись румянцем.
- Каких детей? Я сказала: дела надо делать на трезвую голову. У тебя что-то со слухом?
Но Юля оговорилась не случайно. Ей не понравилась вчерашняя прогулка. После обеда в кафе они долго бродили по набережной, сидели на лавочках, ели мороженое, пили соки. И ни разу, слышите, ни разу этот плебей не попытался ее обнять, а уж тем более, поцеловать. Нет, девушки, конечно, не любят, когда молодые люди распускают руки. Но, простите, если они их вообще в карманах держат - это еще большее хамство. Ничего интересного рядом, что ли?
- Слушай, а ты долго будешь со мной на вы разговаривать? - спросила она, подбоченившись.
- Не знаю, как получится, - снова зарделся Полынцев.
- Ну да, ясно. А у тебя вообще, когда-нибудь, получалось?
- Конечно, тысячу раз.
- А что так скромно, почему не миллион?
- Вы о чем?
- А ты?
Андрей и вовсе растерялся.
- Понимаете, я не могу общаться с вами, как с простой девушкой. Выходит, что использую ситуацию в личных целях. Это как-то... не очень.
- Полынцев, ты, на самом деле, такой благородный? - красавица подошла к нему поближе и, опершись бедром о край стола, игриво отставила ножку. - Или...
Но закончить мысль ей не удалось, потому что в дверь, громко постучав, вошла пожилая, в фиолетовом халате, горничная.
- Убраться можно?
- Да, да, проходите. Мы как раз хотели вас кое о чем расспросить, - Юля наступила на кроссовок Полынцева. - Не тормози.
- Здравствуйте, я из милиции, - предъявил он удостоверение. - Представьтесь, пожалуйста. Как вас зовут?
Казалось, последнее предложение было излишним. И без того понятно, что нужно называть свою фамилию. Но оно содержало психологическую посылку, выступало в роли красной (теплой) стрелки компаса. Если выражение 'Представьтесь' звучало сугубо официально (синяя, холодная, стрелка) и настраивало человека на серьезный лад, то конечный вопрос сглаживал строгость и располагал собеседника к доверительному общению. Этому простенькому приему Андрей научился у старых участковых, которые могли разговорить даже дворовую собаку.
Женщина пристально рассмотрела фотографию, детально сличила ее с оригиналом, тяжко вздохнув, присела на стул.
- Симонова я, Алевтина Петровна. Меня же вчера допрашивали, больше, вроде бы, нечего добавить.
- Скажите, пожалуйста, Алевтина Петровна, когда вы утром пришли, дверь в номер эстонки была открыта?
- Почему открыта - на ключе. Я постучалась сперва, как и всегда делаю, никто не ответил, тогда своим отперла, думала хозяйка на море убежала или еще куда. Она редко в комнате сидела, гуляла больше.
- Когда вы вошли, не обратили внимания на балкон?
- Ой, не обратила, - покачала головой уборщица. - Разве ж до того было.
- Значит, фотоаппарат на тумбочке тоже не заметили?
- Да что ты, миленький. Какой аппарат. Я, как ее на полу увидела, так сразу за дежурной побежала.
- Назад вместе вернулись?
- Нет, она меня попросила на вахте посидеть. Пост же не бросишь, мало ли, кто придет или позвонит.
- Когда она сверху пришла, ничего в руках не держала?
- Не помню я, у нее лучше спросите. Она послезавтра будет работать. Это мы тут каждый день, а они, аккурат по сменам.
- Адрес ее знаете?
- Конечно. Это, здесь недалеко, на Береговой, 3.
Андрей сделал знак Юле, чтоб приготовила ручку с бумагой. Пока девушка, гремя парфюмерией, копалась в тумбочке, горничная усиленно терла пальцами переносицу, будто что-то вспоминая.
- Кажется, у нее подмышкой было полотенце, - наконец, просветлела женщина. - Я толком разобрать не успела.
- Спасибо, это очень важная деталь, - поблагодарил Полынцев. - Давайте-ка, теперь кое-что запишем.
Улица Береговая, и, правда, находилась недалеко от пансионата, но зато глубоко. Вереницы частных домов выписывали вдоль побережья такие замысловатые вензеля, что голова шла кругом, и заплетались в косичку ноги. Юля с интересом заглядывала в местные подворья, где копошились куры, гуси, индейки, утки. Все такие милые, пушистые, игривые. Хотелось взять какого-нибудь утеночка на руки, погладить, потискать, чмокнуть в клювик. Но Полынцев шел, как заведенный, и приходилось бежать за ним вприпрыжку, не до телячьих нежностей. Нет, странный он, все-таки, человек: то никак раскачаться не может, то мчится без остановок, будто след взял. К тому же, по кругу.
- Эй, Сусанин! - крикнула она, запыхавшись. - Мы здесь уже были. Вон, видишь, козел бородатый во дворе топчется.
Андрей повернул голову.
- Зачем так громко, он же услышит. Здравствуйте, дедушка.
Старичок приветливо тряхнул жиденькой бородкой.
- Здоровкались уже, вы тута второй раз проходите. Ищите кого?
- Дурак, - гусыней прошипела Юля. - Я ж тебе в другую сторону показывала. - Дедуля, извините, пожалуйста, нам нужен третий дом по улице Береговой. Не подскажете, как к нему добраться?
- А, дык это не тут, - расцвел старик, чему-то обрадовавшись. - Сейчас отцедова - вон туда. Оттедова - вот сюда. Тама - вот такой вот сверток, и прямком по нему - на Береговую.
Полынцев картографически зачертил его жесты в блокноте, и экспедиция снова тронулась в путь.
Прошло полчаса.
- Слушай, опять этот же дед, - остановилась посреди улицы Юля. - Только теперь со спины.
- Тьфу, - сплюнул Андрей. - Сверток пропустили. Разворачиваемся.
- А 'оттедова до цедова' не пропустили? - язвительно хихикнула красавица.
- Не отставайте, - сухо притушил ее злорадство незадачливый проводник.
К исходу второго часа, изрядно натерев ноги, замарав туфли, и, еще раз полюбовавшись на дедушку (теперь уже в профиль), абсолютно случайно вышли к искомому объекту. Добротный, с черепичной крышей, дом был огорожен невысоким забором, через который хорошо просматривался небольшой, заваленный стройматериалами, двор, где с упоением кормила гусей крючконосая дежурная.