Надо ли говорить, что волосы при этом освободились автоматически.
Полынцев, согнув ногу в колене, как конь копытом, лягнул заднего нападавшего в лицо (тот как раз наклонился посмотреть, что за шум в салоне), попал удачно.
- Падла! - взвыл усатый, хрустнув носом.
Чем отличается спецназовская рукопашка от спортивных единоборств? Многим. Но в первую очередь тем, что приемы и удары здесь, как минимум, травмирующие. Как максимум - смертельные. Акробатических кульбитов и высоких па ножками нет (это лишь в фильмах для детей показывают, кстати, балет смотреть гораздо интересней). Только мощные базовые удары: по кратчайшей траектории в ближайшую болевую точку. Если приемы - то на растяжение, на перелом.
Полынцев, расчистив путь, выскочил из машины, но тут же столкнулся с подоспевшим на помощь водителем. Судя по всему, тот был боксером - увесистые кулаки засвистели в воздухе бумерангами. 'Никогда не борись с борцом и не боксируй с боксером, - вспомнил Андрей советы собровцев. - Ты не профессиональный боец, поэтому состязаться в мастерстве не сможешь, используй неожиданные для них приемы: у первых всегда открыта голова, у вторых - все, что ниже пояса'. Не теряя времени, Полынцев, нырнул к шоферу под ноги, пробив жесткий апперкот в самое, что ни на есть, интимное место.
Водитель огласил округу колоратурным сопрано.
- У, е-о-о!
- Вот именно, - закончил партию Андрей, врезав коленом в грудь загнувшегося в поклоне солиста.
Казалось, раунд был окончен за явным преимуществом закона, но здесь случилась неприятность. До ристалища, наконец, добрался тот самый коренастый мужчина с сотовым телефоном в руках. Сходу, обхватив Полынцева за корпус, он по-борцовски оторвал его от земли и одним движением забросил в машину. 'Борец', - мелькнуло в голове Андрея перед тем, как она врезалась во что-то твердое....
Юля тихонько плакала, сидя в углу темницы. Приключенческий дух весь вышел, и его место занял противный, липкий страх. Сознание рисовало самые ужасные картины: изнасилование, издевательства, убийство. Охранник уже пообещал ей переломать руки и выбить зубы, чтоб не сопротивлялась. Два раза он заходил в камеру, пытаясь установить с ней близкие отношения, но она орала белугой и царапалась, кошкой, устраивая настоящую истерику. Помогало. На шум сбегались сообщники и предупреждали мерзавца, чтоб не торопил события - мол, сначала хозяин, потом остальные. Это было по-настоящему страшно.
Но вдруг.
Дверь в темницу распахнулась, и два мордоворота бросили на землю чье-то бездвижное тело. Едва различив очертания лица, она бросилась целовать его, гладить, омывать собственными слезами.
- Андрюшенька, Андрюшенька, миленький, слава Богу, слава Богу. Спасибо тебе, спасибо.
- Кому? - не уворачиваясь от поцелуев (вот уж не думал, что первые будут такими горячими), спросил Полынцев.
- Богу, конечно, Богу! Он услышал мои молитвы и послал тебя.
- Может быть, я ранен, и толку с меня - ноль?
- Ну, и что! - навзрыд вскричала красавица. - А я тебя выхожу, главное, что ты здесь, что рядом. Вместе не страшно.
Андрей присел. На самом деле, в сознание он пришел давно, еще, когда тащили через двор. Голова звенела и кружилась, но, все же, сквозь прикрытые веки удалось немного сориентироваться в обстановке. Большой, двухэтажный дом, в подвал которого его спустили, был огорожен высоким кирпичным забором. Левое крыло подпирал вольер с огромной кавказской овчаркой. Правое - курятник и сарай. Если бежать, то лучше в эту сторону.
- Тебя били? - взволнованно спросила Юля. - Где болит?
- В душе.
- А мы ее полечим, - сказала она, положив ладонь ему на сердце. - Мы ее погладим. Вот так... Отпустило?
- Наоборот, - он сгреб ее в объятья и, целуя, повалил на землю.
Юля прикрыла глаза...
Языком он действовал уверенно: не лизался, как щенок, нежно касался ее губ и плавно входил между ними. Не успела она подумать, что это похоже на... как услышала звук расстегиваемой на джинсах молнии (на своих, между прочим).
- Полынцев, а ты что собираешься делать?
- Газету, блин, читать. У вас, журналистов, принято об этом спрашивать?
- Подожди, как ты можешь в такой обстановке?
Он замер в изумлении.
- Не понял, мне показалось, ты сама?
- Да, я хотела, чтоб пожалели, но не больше.
Возбуждение начало таять, как мороженое на солнце. Через 'не хочу' Андрей переступить не мог - такое вот идиотское воспитание.
- На нет и суда нет, - медленно поднялся он на ноги. - Впредь буду осторожней.
- Ты же говорил, что я не в твоем вкусе? - отряхиваясь, напомнила Юля.
- Отомстила, что ли?
- А может, и отомстила, вредный мальчишка, - щелкнула она его пальчиком по носу. - В той школе, где ты учился с девочками целоваться, мы в старших классах преподавали.
- Что-то я не заметил, - кхекнул Андрей.
- Чего? - возмутилась красавица. - Да я просто смотрела, на что ты способен.
- Не досмотрела, - буркнул он и, приметив в углу матрас, завалился на него.
Если говорить честно, Юля решила для себя так: окажется слишком настойчивым... ну, тогда пусть. Ей сейчас было важней его расположение, чем собственные желания. А если будет сдержанным, то лучше не надо. Обстановка, и правда, не располагала. Хоть где-то и писали, что в экстремальных ситуациях у людей просыпается сексуальное влечение, но у нее это как-то не особенно ярко проявлялось.
- Не обижайся, - подсела она к нему. - Я здесь не могу.
Андрей прекрасно понимал ее состояние - и злить не хотела, и в объятия не стремилась, вынуждена играть. Женщины вообще народ зависимый. Не все, конечно, есть ведьмы, от которых лопатой не отмашешься. Но основная масса, все-таки, милые, беззащитные создания. Жалко их. Надо успокоить девчонку, а то невесть что, наверное, думает.
- Юль, - веди себя, как обычно. Я совершенно не обижаюсь, наоборот, ценю - не стелешься под ситуацию. Расслабься, давай, шевелить мозгами вместе.
Ее немного задело, что он так легко успокоился, но виду она не подала.
- Я тут все уже передумала, и поняла только одно - это не дежурная виновата. Это что-то другое.
- Почему ее отмела?
- Потому что простые грабители не стали бы меня похищать. А тебя, милиционера, и подавно. Они бы сами в норы попрятались. Здесь тайна в убийствах или в фотоаппарате.
- Или во всем сразу.
- Как это?
- Я сейчас начну проговаривать версии, а ты внимательно слушай и дополняй. Ты ведь лучше меня обстановкой владеешь.
- Давай, давай, - заерзала Юля.
Андрей прыжком вскочил на ноги и... тут же свалился обратно (голова еще кружилась). Следующую попытку провел уже без лишней резвости: спокойно встал, одернув футболку, медленно подошел к двери.
- Эй, конвойный, закурить не найдется?
- Какой я тебе конвойный, козел!
- А кто ты? Надзиратель и есть. Курево давай, жрачку давай.
- Щас дам, не унесешь.
Полынцев хотел ответить дерзко (неудобно, когда тебя в присутствии девушки козлом называют), но, подумав, решил вернуться на место. Злить бандитов раньше времени в его планы не входило.
- Они как воду приносят? - спросил он, садясь на матрас.
- Обычно: заходят и отдают. Один даже пытался...
- Что-то сделал?
- Нет, я вой подняла, другие сбежались, успокоили.
Андрей погладил ее руку.
- Извини, я тоже, блин, полез, идиот.
Юля чмокнула его в щеку. Нет, все-таки, он хороший парень. Где еще встретишь такого скромного и понятливого. Молодец.
- Ты-то здесь при чем, - сказала она, прижимаясь к его плечу. - Ты совсем из другого фильма.
В том, что их должны убить, Полынцев не сомневался. Во-первых, похищение милиционера - шаг сам по себе дерзкий и отчаянный, говорящий о серьезности намерений бандитов. После такого, уже не выпускают. Во-вторых, держат в одной камере, значит, не собираются допрашивать - просто изолировали от каких-то внешних обстоятельств. В-третьих... да хватит и первых двух. Сейчас лучше подумать о том, кому помешали два безобидных курортника? Если не убили сразу, то вполне вероятно планировали как-то использовать - в качестве заложников, например. Это плохой вариант. Когда-то ему приходилось быть живым щитом в руках матерого бандита (того самого, которого ловили вместе с собровцами). Но тогда все было проще - рядом не хлопала ресничками прелестная девушка. А рисковать собой он никогда не боялся.