Муж, по непроницаемому, бесстрастному лицу которого можно было заключить, что ему нет никакого дела до Светки, Вовки и тем паче новокрещёного Матюши, и, возможно, он даже понятия не имеет, кто это такие, по привычке мотнул головой и, не издав ни звука, припал губами к своей кружке, которую не выпускал из рук. А жена, вполне довольствуясь этим его, несколько рассеянным вниманием, сделав короткую паузу, затараторила в прежнем темпе:
– Так вот, Светкина тётка… хотя нет, вроде бабка… но может и тётка, точно не скажу… Ну ладно, не в этом суть. В общем, у тётки этой или бабки, ей уже за шестьдесят и с сердцем проблемы, так прихватило его на днях, что «скорая» еле откачала. Ещё б немного, и всё, кранты. На поминках теперь сидели бы, а не в пивнухе… Ну сейчас, как я слышала, вроде оклемалась чуток, отпустило.
Муж, по-прежнему совершенно безучастно выслушав сообщение о какой-то неведомой ему тётке или бабке, вновь машинально тряхнул головой и с гораздо большим интересом заглянул в свою заветную кружку. Но тут его ждало сильное разочарование: она была пуста. На недвижном, ничего не выражавшем лице выпивохи впервые за то время, что он был в поле зрения Андрея, появилось что-то похожее на эмоцию. Глубокие морщины на его лбу, казалось, ещё больше углубились, глаза заволоклись искренней печалью, губы капризно надулись, как у ребёнка, которого лишили любимой сладости. Он тяжко вздохнул и, подперев щёку ладонью, пригорюнился.
Супруга же, как и положено жене даже не заметив разыгравшейся на её глазах маленькой драмы, продолжала свой бесконечный монолог, основным, хотя и невольным, слушателем которого оказался не тот, кому он адресовался, а сидевший по соседству Андрей, от нечего делать внимавший речистой бабёнке.
– И леса горят от этой жарищи, – сообщила она, энергично взмахнув сжатым кулаком, будто грозя кому-то. – Я читала в новостях: въезд в лес запрещён. Типа тушат там как могут, чуть ли не с вертолётов. Но пока что толку мало: потушат в одном месте, загорается в другом. Уже, говорят, к самому городу огонь подступает в некоторых местах… – И, точно ищейка, вскинув голову и несколько раз потянув носом воздух, она чуть скривилась. – Да вот, понюхай сам: дымом пахнет! Нет, ты принюхайся, принюхайся: реально пахнет!
Однако мужа, не на шутку расстроенного отсутствием выпивки, похоже, совершенно не волновали лесные пожары и опасность, вполне возможно, угрожавшая городу. Он, вопреки настойчивым призывам жены, и не подумал нюхать воздух, а чуть отвернулся и с удручённым и обиженным видом обратил взор куда-то в сторону.
Супруга между тем, видимо быстро забыв о пожарах, сделала вдруг круглые глаза, будто вспомнив нечто крайне любопытное, и зачастила с ещё большим жаром:
– А вот что ещё я в новостях прочитала! Вот только что, сегодня утром. Три девчонки у нас на речке утонули. Сразу трое, прикинь! И как это они умудрились, не совсем понятно… И это далеко не единственный случай, уже больше десятка людей утопло с начала лета. Ну и особенно как эта проклятая жара началась, будь она неладна. Народ же ежедневно на пляж валом валит, из воды не вылазит. А какая речка у нас, сам знаешь. Каждый год в ней пачками тонут. Но этим летом, думаю, будет рекорд!
Что думал об этом её безмолвный собеседник и думал ли вообще, было неизвестно, так как он, оставшись без любимого напитка и, видимо, не представляя, что ему теперь делать, смежил багровые дрябловатые веки, повесил синеватый, похожий на сливу нос, прочерченный тонкими красными прожилками, и, по-видимому, задремал.
Однако и такое, уже совершенно очевидное невнимание со стороны напарника нисколько не обескуражило его неугомонную подругу, как ни в чём не бывало продолжавшую своё бурное словоизвержение:
– Жаль всё-таки девчонок! Совсем ведь молоденькие были, всем по семнадцать лет, только что школу закончили. Наверно, планы какие-то были, поступать куда-нибудь собирались. Ведь вся жизнь впереди… И вдруг на тебе! Представляю, родителям горе какое. Я б с ума сошла, если б с нашим Данькой такое случилось… Тьфу, тьфу, типун мне, дуре, на язык! – плюнула она несколько раз через левое плечо и застучала костяшками пальцев по столу, который, правда, был не деревянным, а пластиковым. – Взболтнёшь же иной раз… Но девок всё равно жалко. Пропали ни за что. И жизни не повидали… Коли б они ещё на городском пляже купались, так наверняка спасли бы их. А они, вишь, за город выбрались, на Белый берег, кажись. А там такая глухомань, кричи хоть во всё горло – никто не услышит и не спасёт. И тел их до сих пор не нашли, который день ищут… А вот что ещё я слышала, совсем забыла тебе сказать…