IX
Андрей не сразу сообразил, во сне или наяву происходит то, что началось буквально через несколько минут после того, как он произнёс последнюю фразу и, разлёгшись на песке, закрыл глаза, на этот раз твёрдо решив уснуть. И ему, как ни странно, почти удалось это. Очевидно, бурные, чрезмерные переживания минувшего дня и накопившаяся усталость, физическая и душевная, дали себя знать в полной мере, и он, несмотря на продолжавшие вихриться в голове беспорядочные, сталкивавшиеся и наслаивавшиеся одна на другую мысли, довольно быстро стал проваливаться в сон.
И поначалу вообразил, что начавшееся вдруг лёгкое колыхание почвы, донёсшийся из-под земли продолжительный, понемногу нараставший гул и блёклое, чуть брезжившее свечение, внезапно озарившее густую тьму, – всё это тоже во сне. Что это иллюзия, обман чувств, и не стоит беспокоиться из-за этого, а нужно просто отдаться этим необычным, по-своему даже приятным ощущениям.
Однако приятные ощущения продолжались недолго. Земля вдруг вздрогнула так, что его чуть подбросило и опрокинуло на другой бок. В глаза ему ударил яркий свет, а не стихавший ни на мгновение и всё усиливавшийся подземный гул превратился в оглушительное скрежетание и рокот, от которых у него заложило уши. А окончательно привёл его в чувство раздавшийся одновременно со всем этим пронзительный Димонов крик, проникнутый беспредельным, нечеловеческим страхом:
– Андрюха, что это?! Что это, нахрен, происходит?!
Андрей распахнул глаза, повёл вокруг недоумённым, ошарашенным взглядом – и оцепенел от увиденного.
Поверхность реки, ещё совсем недавно неподвижная, гладкая, как стекло, как будто мёртвая, неожиданно вспенилась, забурлила, заклокотала, вспучилась рваными, покрытыми сероватыми барашками волнами, заплясавшими по ней в бешеном танце и вскоре обрушившимися на берег широким ревущим потоком. Бурлящая вода окатила приятелей с головы до ног и опрокинула их на землю. И они, ошеломлённые и внезапно обессиленные, даже не попытались подняться, а, еле двигая онемелыми конечностями, стали машинально отползать назад, неосознанно стремясь оказаться подальше от реки, в которой происходило нечто невообразимое, не поддававшееся пониманию и объяснению. А самым страшным было то, что это – они почему-то были уверены в этом – уже точно был не сон, это происходило в действительности, это было реально. Реальнее некуда…
Ещё спустя мгновение река, и до этого подсвеченная изнутри бледным дрожащим мерцанием, озарилась ослепительным лучезарным сиянием, вырвавшимся как будто из самых её глубин, прорезавшим толщу воды и устремившимся ввысь мощным световым столбом, казалось, достигшим неба и притушившим слабое тление звёзд. Глухая чёрная ночь в один миг превратилась в день. Всё то, что за минуту до этого нельзя было разглядеть даже приблизительно, сделалось различимо и ясно видно. Только свет, благодаря которому это стало возможно, был холодный, безжизненный, застылый, из-за чего всё освещённое им также принимало бесцветный, мертвенный, бездушный колорит.
Андрей и Димон взирали на всё это как околдованные, выпученными немигающими глазами, почти не дыша и не смея пошевелиться. Они не просто не понимали, что происходит; они, казалось, вообще утратили способность соображать, были как в столбняке, не чувствовали самих себя. Единственная, сугубо физическая, автоматическая, функция, которая осталась у них, – это расширенными, остановившимися, полными изумления и ужаса глазами смотреть на происходящее, не делая никаких попыток разобраться в этом и понять, к чему это может привести.
А между тем, как минимум, подумать над этим следовало бы. Потому что события развивались стремительно и всё более угрожающе и оставляли друзьям всё меньше времени на растерянность и бездействие, которые могли стать для них роковыми. Почва задрожала ещё сильнее, чем прежде, как при самом настоящем землетрясении, подземный гул снова перешёл в грохот и лязг, как если бы земля готова была расколоться и поглотить двух замерших на её поверхности оцепенелых, насмерть перепуганных людей.
Но самое немыслимое и жуткое, превосходящее всякое воображение было впереди. Вода в реке забурлила и закипела с новой силой, вспененные волны заходили по ней ещё неудержимее, а в самом центре её, как раз в том месте, откуда вырывался световой столб, образовался мощный водоворот, вокруг которого, постепенно втягиваемые им в себя, завертелись в бешеном темпе, шипя и клокоча, массы тёмной взбаламученной воды. А ещё немного погодя в считанные мгновения достигшая огромных размеров, почти от одного берега до другого, водяная воронка как будто провалилась, воды реки вздыбились, набухли, раздались во все стороны, выйдя из берегов и обдав приятелей ещё одним холодным душем.