— Ты соскучилась по куклам? Хочешь к ним?
— Ага! — закричала Алеся, вмиг забыв обо всех неприятностях.
— Тогда надо приодеться. Я думаю, тебе будет очень к лицу фисташковое платье! — нарядив Алесю, Изольда причесала её и надела ей на голову золотой ободок. — Вот теперь ты у меня настоящая принцесса! Не забудь о туфельках.
Алеся не могла нарадоваться на себя в зеркало: синяки сошли, на щеках играл румянец. И почему воспитательница обозвала её некрасивой?
— Мама, я в детдоме так боялась, что ты возьмёшь Катю, а не меня!
— Катю? Что за Катя?
— Катя у нас в группе самая красивая, потому что у неё светлые волосы. Ей их тоже стригут, но они у неё кудрявые.
— Светлые, короткие и кудрявые? — заинтересовалась Изольда. — А глаза у неё какие?
— Голубые.
— Катя, значит. Хорошо… Впрочем, Луна уже взошла, идём. До полнолуния далековато, но оно и не нужно. Нет ничего лучше растущей Луны! — и, крепко взяв девочку за руку, Изольда повела её на второй этаж.
В коридоре Алеся вспомнила о чёрных перьях на лестничной клетке, и ей стало не по себе. К счастью, Изольда решила ехать на лифте. Створки разъехались, и они вошли.
— А то ещё поскользнёшься на лестнице, — шутливо сказала Изольда. — Ты же не привыкла ходить в туфлях.
Лифт поехал вверх, и Алеся взвизгнула от восторга: у неё снова было хорошее настроение, и ей всё нравилось. Она так соскучилась по куклам, что пританцовывала от нетерпения.
— Танцы — это прелестно, — благодушно заметила Изольда. — Но что за танцы без музыки? Сейчас я сыграю тебе менуэт, и ты узнаешь, как звучит старинная музыка в свете Луны.
Они вышли, но Изольда не выпускала Алесину ладошку из своей руки. На лице приёмной мамы играла торжествующая улыбка. Алеся прекратила прыгать, стараясь идти в ногу с Изольдой. Не отпуская её, Изольда свободной рукой выудила из декольте ключ и открыла дверь. Алеся тихо ахнула: комната освещалась множеством неоновых огоньков, расположенных по стенам и создающих непривычную игру света и тени. Семь кукол стояли у дальней стены, образуя полукруг, а в середине — Солнечный Зайчик. Алеся невольно шагнула к ним.
Изольда плотно прикрыла дверь изнутри и нажала кнопку на пульте. Шторы с тихим шуршанием поднялись на кулисках, и в окна хлынул ледяной лунный свет, смешавшись с неоновым. Комната словно покрылась инеем, и девочка поёжилась. Изольда смахнула покрывало с пианино и села играть. Книга упала.
Алеся кинулась к книге, но Изольда ловко выхватила её у девочки из рук и положила наверх, потом ударила по клавишам.
— Мама! Ты умеешь играть на пианино? — изумлённо спросила Алеся, безропотно отдавая книгу.
— Конечно! Я же певица. И это не пианино, а клавесин. В эпоху фарфоровых кукол танцевали под звуки клавесина. Сейчас ты узнаешь, как это выглядело…
— А книга? Ты дашь мне её дочитать?
— Ну конечно, дам! — ответила Изольда добрым голосом. Она явно пыталась скрыть нервозность, и это не ускользнуло от Алеси. — Но сначала сыграю для тебя свой любимый менуэт.
— Может, включим люстру и почитаем?
— Нет. Сначала клавесин, — Изольда повысила голос, и Алеся не стала спорить.
Полилась старинная музыка, похожая на вальс. Мелодия была грустной, но понравилась Алесе, и она медленно закружилась по комнате. Танцевать она, разумеется, не умела, поэтому просто вертелась то в одну, то в другую сторону. Тусклое холодное освещение сделало комнату неуютной. «Сейчас бы свечку зажечь или лампу», — подумала девочка, и, словно в ответ на её мысли, в комнате стало заметно светлее. Алеся стала оглядываться в поисках источника света, но никак не могла его найти — а когда нашла, чуть не закричала от ужаса: белое, холодное свечение двумя лучами исходило из глаз её любимой куклы, Солнечного Зайчика!
— Мама, мама, смотри! Что-то случилось с куклой!
Но Изольда словно не слышала, она не отрывалась от клавесина, ускоряя темп. Музыка звучала всё громче, в уже знакомый менуэт вплелись новые мелодии и уменьшенные аккорды, придающие ему зловещий оттенок. «Она колдунья», — мелькнуло в голове у Алеси. Девочка больше не хотела ни платьев, ни кукол, она повернулась и толкнула незапертую дверь. Уже в коридоре Алеся оглянулась, чтобы в последний раз посмотреть на Солнечного Зайчика: может быть, ей хотелось попрощаться, а может, она надеялась, что наваждение прошло, и кукла снова стала просто игрушкой — девочка сама толком не знала, зачем она это сделала, но это было ошибкой.
Встретившись взглядом с двумя светящимися кружочками, Алеся почувствовала себя скованной с ног до головы. В ушах зазвенело. Она хотела отвернуться, но не смогла. Белое свечение, исходящее из кукольных глаз, впивалось в неё, заставляя съёживаться и холодеть. Кукла Солнечный Зайчик по-прежнему улыбалась, но теперь её улыбка казалась оскалом. Алеся попыталась закричать, но ни звука не сорвалось с её губ: вместо этого она почувствовала, как на лице против воли появляется безмятежная улыбка и оно становится твёрдым, как фарфор. Комната начала увеличиваться, а пол — стремительно приближаться.
Изольда взяла последний оглушительный аккорд и встала. Она показалась Алесе огромной. Воцарилась тишина. Глаза куклы потухли. Алеся всё видела и слышала, но совершенно не владела своим телом. Оно стало маленьким, твёрдым и холодным. Все привычные желания исчезли: она не хотела есть и пить, не хотела даже конфет, и спать ей тоже больше не хотелось. Хотелось плакать и звать на помощь, но она могла лишь лукаво улыбаться. Это было ужасное состояние, к которому ей предстояло привыкнуть. Теперь она знала, откуда взялись эти красивые фарфоровые куклы.
— Зачем же ты вышла в коридор? — пожурила Изольда девочку. — А если бы ты упала и разбилась? — она подошла и легко взяла Алесю на руки. — Теперь тебе нельзя покидать пределы этой комнаты. Ты же хотела быть с куклами? Вот и радуйся! Отныне ты будешь с ними всегда, — она посадила Алесю на диван и положила ей на колени раскрытый букварь. — Знаю, это не та книга, которую ты хотела бы прочесть. Но придётся потерпеть. Ты теперь будешь послушной, очень послушной! — пропела Изольда и рассмеялась. — А ведь ты чуть не сбежала. Наука мне на будущее: надо запирать дверь, — она закрыла шторы и включила люстру. — Терпеть не могу живых детей! — прошипела она и закрыла клавесин покрывалом. — А эта глупая старуха любила вас, за что и поплатилась. Она каждой девчонке пыталась подсунуть эту книгу, и моё терпение лопнуло. К твоему сведению, это никакая не сказка, а мой учебник магии. По нему я училась искусству превращения, а ещё в нём написано, как вас расколдовать. Но, к счастью, все вы оказались бестолковыми и не догадались прочитать оглавление по вертикали, — Изольда любовно огладила обложку, положила книгу в стенной шкаф и заперла его кодовым замком. — Теперь её никто не найдёт — а вы уж точно не проговоритесь! Скоро вас наберётся нужное число, и моя коллекция будет полной. Как там зовут твою подружку? Катя, говоришь? Тебе не придётся долго по ней скучать, скоро она здесь появится. И проводником в кукольную жизнь для неё станешь ты, как для тебя стала Анюта. Впрочем, она уже не Анюта, ты дала ей новое имя. Посмотрим, как твоя Катя назовёт тебя, — хихикнула Изольда и устало потянулась. — На этом я вас покину. Должна же я хоть немного поспать — я же не фарфоровая. Завтра запись нового клипа, а у меня был трудный день. Спокойной ночи! — и Изольда, погасив свет, вышла из кукольной комнаты.