— Дела, — пробормотал Фрисс, растерянно усмехаясь. — Нецис… Ты не помнишь, где мы в последний раз видели кимею? Они ведь всюду ходят со своими свитками, во всех городах рассказывают истории… Я давно не слышал их песен. Неужели Тзангол и их тоже…
— Та-а… ассинхи, — задумчиво отозвался Некромант. — То, что защищает кимей, старше и сильнее и его, и его создателя. Они ничего не упустят, Фрисс. Мы ещё прочтём о себе в их свитках. А что их не видно… Сейчас не лучшие дни для кимейских песен, Фрисс. Сейчас вообще не лучшие дни…
Плазма зашипела, остывая на оплавленных стенах. Улица, подметённая раскалённой метлой, опустела вмиг — хвостатые тени брызнули по щелям, и долго ещё Гедимин слышал удаляющиеся писклявые вопли. Несколько кучек пепла осталось на мостовой. Древний Сармат с размаху ударил кулаком в стену, и она затрещала. Кусок подломленной кровли, кружась, полетел вниз вместе с уцепившимися за него крысами, Древний шагнул назад, пропуская обломок мимо, и снова вскинул сфалт. Крысы бросились врассыпную.
— Кьяа! Кьяа! — завопили на противоположной стороне улицы, десятки лап зашуршали по мостовым, одинокая стрелка из облучённого металла ударилась о броню на плече Гедимина и рассыпалась — и настала тишина. Только вдали, у заброшенного космодрома, ещё шипел плавящийся под выстрелами рилкар — стая Стинка, вернувшая себе былые владения, не спешила отступать в неуютные развалины, но сарматы теснили её. Гедимин покосился на передатчик, прислушался — нет, похоже, на космодроме справлялись и без него. Одобрительно хмыкнув, он пошёл дальше — по остаткам разбитых подвижных мостовых, мимо мёртвых домов безымянного города, к разрушенным подстанциям порта. Кто-то верещал там. Голосов было два — двое серых воинов сцепились на пустой улице. Гедимин остановился.
— Кьяа! Отдай! Моё! — оскалился крыс с двумя хвостами, покрытый редкими чешуями и почти облезший.
— Кьяа! Моё! Уйди! — припал к земле второй, зачем-то отрастивший себе шесть лап, но потерявший ухо.
— Дурень! Я нашёл! Кьяа! — мотнул головой первый.
— Так возьми! Возьми! — взвизгнул второй. — Не можешь? Кьяа!
— Кьяа!!! — первый, изловчившись, цапнул второго за бок и тут же отскочил, но поздно — челюсти сомкнулись повыше его хвоста.
— Кья!!!
Под сапогом Гедимина хрустнул осколок стекла. Крысы, отлетев друг от друга, привстали на задние лапы и молча юркнули в груду битого рилкара — всё, что осталось от недавно обрушившегося здания. На мостовой остался лежать тёмно-синий, почти чёрный камень — небольшой, такой, что уместился бы на ладони знорка.
«Крысу мне в скафандр…» — сармат изумлённо мигнул. Тёмно-синий осколок реакторного накопителя лежал на его ладони. Он был ещё тёплым, и его округлые края немного оплавились и покрылись точками-щербинами — брызгами кипящего металла. Знорк, незнакомый с накопителями, мог бы принять обломок за природный синий минерал — содалит, называемый местными жителями грозовым камнем.
«Это невозможно,» — Древний тяжело качнул головой и покосился на небо. За последние недели оно исподволь из серо-белесого превратилось в желтоватое. Ни облачка не было на нём.
«Но всё же сходство есть,» — сармат посмотрел на осколок накопителя и недоумённо пожал плечами. «Фриссгейн… Жаль, что с ним не связаться. Он должен что-то знать об этой штуке.»
Что-то зашуршало за углом, и Древний, убрав обломок под пластину брони, поднял оружие. Зачистка близилась к завершению, но непроверенных участков ещё осталось немало. А что до находки…
«Летучая рыба,» — Гедимин усмехнулся. «Странная выдумка, но для знорков… Надо будет сделать ещё одну.»
Глава 40. Шочицалан
— Что не по нраву тебе, Фрисс? — нахмурился Некромант, бросая шест на ворох листьев. Плот вынесло на глубину, и до дна уже было не достать, только чёрная вода колыхалась вокруг, закручиваясь в медлительных вихрях и снова устремляясь на восток. Южный берег растаял в зелёной дымке, северный был где-то впереди, за мутным потоком. Речник Фрисс зачерпнул пригоршню воды и принюхался — пахло прелой листвой, водорослями, выкинутыми на берег, и мокрыми углями.
— Зачем было врать? — поморщился он, недовольно оглядываясь на Некроманта. — Может, мы сделали что-то дурное, или задумали пакость?!
— Ты хотел добыть плот — и мы добыли его, — пожал плечами Нецис, с сомнением глядя на бурный поток. — И заметь — добыли легко и быстро. Расскажи ты ещё раз, куда мы собираемся на самом деле — и плота мы не увидели бы… Та-а!
Колдовское течение завилось в спираль, отбросив плот назад. Мимо, распустив в недвижном воздухе бесполезный парус, проплыла большая лодка. Гребцы, подняв вёсла, таращились на чужеземцев, пока река не пронесла их мимо.
— Слишком много вранья в этом году, — покачал головой Фрисс. — Чего боятся норцы? Что плохого с ними случится? Мы плывём в Моагаль, а не они — чего им здесь бояться?!
— Того, что приходит из каменных городов, — неопределённо усмехнулся Нецис. — Та-а… поверь, Фрисс, у них есть основания для тревоги. И чем меньше они знают, тем… Та! Правее!
— Па-а, — на спине Речника зашевелилась примотанная к нему Аста. Она схватилась лапами за его плечи и замахала крыльями.
— Тише, мелочь, — пробормотал Фрисс, опускаясь на одно колено и прикасаясь ладонью к воде. — Река-Праматерь, не оставь нас в пути…
Неповоротливый плот медленно разворачивался на спине колдовского течения. Тёплая вода колыхалась под рукой, и что-то просвечивалось под чёрной гладью, — зыбкие очертания обрыва, испещрённого норами, плотов на волнах, стройных белых башен…
— Река-Праматерь, — прошептал Фрисс, наклоняясь к самой воде. Аста заглянула в омут и испуганно пискнула, прижимая уши к голове.
— Па-а! Не-е-е! — она потянула Речника за плечи. Фрисс досадливо вздохнул и поднялся с настила.
— Чего тебе? Опять проголодалась?
— Мрряф, — шевельнул хвостом Алсаг. — А ещё говоррят, что я много жрру!
— Ты много пьёшь, — хмыкнул Нецис, подбирая шест и вглядываясь в тёмную муть. — Что ты увидел, Фрисс? Взгляд у тебя странный.
— Ешь, Алсаг, — Фрисс положил перед котом половину вяленой рыбины. — Еда у нас пока что есть.
Он откусил немного от второй половины, прожевал и сплюнул на ладонь. Аста слизнула кашицу и пискнула, поставив уши торчком.
— Видел? Ничего… Мне голос воды не нравится, — вздохнул Речник.
— Та-а… не знаю, что сказать тебе, Фрисс, — удивлённо мигнул Некромант. — Шум воды, ты имеешь в виду? Она как-то не так течёт? Здесь живут Речные Драконы, они часто крутят воду, может, этот звук тебя смущает?
— Нет, — покачал головой Речник. — Тебе не слышно, Нецис? Вся эта река чего-то боится. Я слышал это на берегу Миакондо, но страх там был не так силён. Чем дальше, тем хуже.
— Река боится? — Нецис, щурясь, посмотрел на золотистое небо. Рядом с солнечным диском, медленно движущимся к зениту, к желтизне примешивался багрянец. Некромант поморщился и опустил взгляд.
Двухвостка, тихо всхрапнув, переступила с лапы на лапу, и весь плот качнулся под ней. Выпустив из пасти недоеденный лист, она тревожно заревела и замахала хвостами. Нецис забрался на её панцирь и вгляделся в зелёный туман.
— Та, синхи! Мы правильно плывём, — он спрыгнул обратно и встал у головы Двухвостки с шестом наперевес. — У Флоны тонкое чутьё. Мы идём по воде Асвади — и идём прямо к устью. Фрисс, посмотри на реку!
Речник взглянул под плот и нахмурился. От воды едва заметно тянуло гнилым мясом.
— Асвади, — пробормотал он. — Что за дрянь течёт в этой речушке?!
Волна мягко внесла плот в широкое устье обмелевшего канала и разбилась о каменный уступ, покрытый сухими водорослями. Фрисс оттолкнулся шестом от покатого склона — палка стукнула по скрытому тиной камню — и осмотрелся по сторонам. Тяжёлый плот медленно плыл против течения, всплывшие водоросли и почерневшие листья липли к нему, как щупальца, обвивали брёвна. Речник столкнул в воду лиственный сор и поёжился — ему померещилось, что тина хватается за палку и ползёт по ней вверх.