Я пронес твое имя, назвал берега всех дорог
Верным словом Любовь, с запятыми —
прощай и прости.
На стальных облаках косит прошлое
ревностный Бог,
Подрезая людей, чтоб они продолжали расти.
оттепель
Плюс один, ноль, плюс два, почернела Зима,
раскумарил Январь мир, сошедший с ума!
С юга ветер приполз, неспособный на бег,
пожирает, дохляк, пересоленный снег.
А за ним, как чума, — Весна!
А на Невский слеталася стая сапог,
а на Невском такая стоит кутерьма,
а над Невским в глазок наблюдает тюрьма,
состоящая из одиноких мужчин,
не нашедших причин дарового тепла.
Непонятна весьма — Весна.
Из Сайгона-влагалища, как тараканище,
выполз на свет, собирая рубли,
волосатый пескарь: «Налетай, хиппари!
Продаю за бесценок свои попурри!»
А в каналах вода отражает мосты,
и обрывы дворцов, и колонны-леса,
и стога куполов, и курятник-киоск,
раздающий за так связки вяленых роз!
А культура, вспотев в целлофане дождей,
объявляет для всех Ночи Белых Ножей,
и боимся все мы, что дойдем до войны…
Виновата она — Весна.
Эй, Ленинград,
Петербург,
Петроградище,
Марсово пастбище,
зимнее кладбище,
отпрыск России,
на мать не похожий,
бледный, худой,
евроглазый прохожий.
Герр Ленинград,
до пупа затоваренный,
жареный, пареный,
дареный, краденый.
Мсье Ленинград,
революцией меченный,
мебель паливший,
Дон перекалеченный.
С окнами, бабками,
львами, титанами,
липами, сфинксами,
медью, «Аврорами».
Сэр Ленинград,
Вы теплом избалованы,
Вы в январе
уже перецелованы
жадной весной.
Ваши с ней откровения
вскрыли мне вены
тоски и сомнения.
Пан Ленинград,
я влюбился без памяти
в Ваши стальные глаза…
Напои допьяна, Весна.
в иерусалимском серебре…
В Иерусалимском серебре,
Одета в ночь, судьбу и камни,
Ты помолилась о заре,
Но в небесах закрыты ставни.
Ты вспоминала обо мне,
Не знала, что настолько грешен
В Иерусалимском серебре
Вид голых яблонь и черешен.
черный пес петербург
(1992)
Черный пес Петербург — морда на лапах,
Стынут сквозь пыль ледяные глаза.
В эту ночь я вдыхаю твой каменный запах,
Пью названия улиц, домов поезда.
Черный пес Петербург — птичий ужас прохожих,
Втиснутых в окна ночных фонарей.
На Волковском воют волки, похоже,
Завтра там будет еще веселей.
Черный пес Петербург — я слышу твой голос
В мертвых парадных, в храпе замков
Твои ноты разбросаны всюду, как волос,
Капли крови на черствых рублях стариков.
Черный пес Петербург — крыши, диваны,
А выше поехавших крыш — пустота.
Наполняются пеплом в подъездах стаканы.
В непролазной грязи здесь живет чистота.
Черный пес Петербург — рассыпанный порох
Тайн этих стен, гробовой тишины.
Дышит в каждом углу по ночам странный шорох,
Здесь любой монумент в состоянии войны.
Черный пес Петербург — время сжалось луною,
И твой старый хозяин сыграл на трубе.
Вы молчите вдвоем, вспоминая иное
Расположение волн на Неве.
Черный пес Петербург — ночь стоит у причала.
Завтра в путь, и, не в силах судьбу отыграть,
В этой темной воде отражение начала
Вижу я, и как он, не хочу умирать.
Черный пес Петербург — есть хоть что-то живое
В этом царстве обглоданных временем стен?
Ты молчишь, ты всегда в состоянии покоя,
Даже в тяжести самых крутых перемен.
Этот зверь никогда никуда не спешит.
Эта ночь никого ни к кому не зовет.
Только я, только ты,
Только сердце,
Наше сердце поет…