Открыла дверь и сразу увидела: Игорь лежал на второй от двери кровати — худой, бледный, без единой кровинки в лице. Он виновато улыбнулся, выпростал из-под одеяла руку, указал на табурет.
— Чувствуеш^-то себя как, Игорь? — дотронувшись до его руки, спросила она.
— Спасибо вам с Федором, — ответил он. — И Аннушке Росляковой спасибо… Ездила она со мной за сеном… Если б не она… Она ведь включила сигнал, думала, кто-нибудь да услышит… Не помню, как и оказался здесь. Ребята вот рассказывали…— И, вздохнув, спросил: — Мальчиш-то мой как?
— Здоров, не беспокойся… Сам-то поправляйся скорей, Игорь. Ну, да теперь самое тяжелое позади, — стараясь подбодрить его. сказала Маринка и, не зная, что делать со своими руками, которые выдавали ее волнение, взяла с табуретки полотенце, повесила его на спинку кровати. — Теперь ты выглядишь немного лучше. — И, чувствуя, что сказала неправду, постаралась свести на шутку: — Помнишь, как-то говорил мне, вроде как в своей тарелке…
— Не совсем еще, Марина, но верно—лучше…
— Ничего, ничего, поправишься, будем еще танцевать, — сказала нарочито бодрым голосом Маринка и, снова склонившись, негромко спросила: — Что тебе разрешают есть? Вот я принесла яблоко. Может, морсу клюквенного? Очень хорошо утоляет жажду.
— Спасибо. Марина,— с благодарностью ответил Игорь.— Кормят здесь хорошо. Книг вот нет… Какую бы книжечку…
На следующий день Маринка снова пришла к Игорю. Принесла морсу, пирожков с изюмом, достала из сумочки книгу.
— А если я вслух? Не помешаю? —спросила Маринка уже не одного Игоря.
— Что вы, что вы, мы любим слушать, — ответил за всех сосед по койке.
— Тогда я почитаю. — Маринка придвинулась с табуреткой к Игорю и, склонившись, начала неторопливо читать.
Прочитав первую главу, Маринка закрыла книжку, сказала:
— На сегодня хватит, Игорь.
— Нет, нет, — дотронувшись до ее руки, умоляюще возразил он. — Сколько там глав? Двадцать шесть? Неужели я столько дней пролежу?
— В следующий раз я прочитаю не одну, а уже две главы, — ответила Маринка и рукой пригладила его волосы. — Так каждый день и буду прибавлять по одной, хорошо?
— Быстрее тогда и выпишут?
— Конечно же, — на улыбку ответила она улыбкой. — Я завтра опять приду.
23
Незаметно подобралась осень, теплая и ведренная. Уже за половину перевалил октябрь, а заморозков все еще не было. И только на третьей неделе листобоя вырвался откуда-то из-за Луды жгучий сиверок и пошел гулять по лесам. щедро забрасывая мшистую землю желтобагряной листвой.
Такую пору Леонтий Демьянович называл «бессонными дожинками»—все, что выросло за лето, надо поскорей убрать, обмолотить, рассчитаться с поставками и уже тогда можно подумать и об отдыхе, о поездке к морю… После дожинок обычно брал он отпуск сам и разрешал отдыхать другим.
И вот теперь, казалось, дожинки эти бессонные подходили к концу: и с уборкой вроде справились неплохо, и с хлебопоставками давно рассчитались, и молоко выполнили с превышением. Но тем не менее с каждым днем все больше его охватывало беспокойство: заготовка мяса шла, как он считал, из рук вон плохо. Обязательство-то взяли по области немаленькое, а выполнили всего лишь наполовину.
«Ужели мы с Пекуровским ошиблись в подсчетах? Или плохо работают в районах заготовители? И наши товарищи, видимо, не проявляют твердости? Ведь вначале все согласились на два плана и взялись было дружно. Потом стали ссылаться на то, что скот мелковесен. И не мудрено, такие большие перегоны, за дорогу скот тощает и теряет вес. Может, открыть на месте убойные площадки, но как потом будем отправлять мясо?..» — думал Жерновой.
Однажды вернулся из командировки Янтарев и, зайдя к Жерновому, сказал, что в колхозах со скотом творится полная неразбериха: в погоне за процентом сдают в поставку молодняк, преждевременно выбраковывают породистый скот…
Слушая Янтарева, Жерновой опять с тревогой подумал: «Ужели ошиблись? Ведь теоретически все, кажется, обосновали — столько-то голов, такой-то средний живой вес… И на пленуме все были тогда согласны. Все подняли руки. И вот — дали слово. Во всех газетах раззвонили. Вызвали других на соревнование…»
И тут вечером, как назло, еще позвонил Лазуренко. Спросил, как дела, какой, дескать, трудовой подарок готовят краснолудцы к празднику? И о себе не умолчал — сказал, что они вот-вот рапорт о заготовках мяса подпишут.
Жернового так и покоробило. Работать умеют, черт возьми. А мы только разговорами занимаемся. И еще тут Янтарев со своими жалобами… Да разве у Лазуренко лучше условия? На смех поднимут теперь соседи нас — дали, мол, слово… Нет. отступать никак нельзя… Должны выполнить волю пленума. Не выполним — как расценит это партийная организация? Надо тотчас же решать, но с кем посоветоваться: Селезнева на сессии в Москве, Янтарев снова уехал в район, хотя его мнение и так ясно, другие секретари тоже в командировке — не отвлекать же их от дела. Пригласить разве Бруснецова да Пекуровского…