— А что? Теперь мы по всей окружности хозяева. Понятно?
— Кто это «мы»? — подойдя к нему, строго спросила Вера Михайловна.
— Мы, товарищ председатель! Мы с начальником стройки. Все скоро будет наше — вплоть до Верходворья. И земли и угодья — все, одним словом, и эти вот ваши огородцы луковые. Понятно? Не понятно, так потом поймете. — И, достав из кармана перегнутую вдвое тетрадку, крикнул: — Ну, мужики и бабы, за вами приехал! Кто желает ко мне на стройку — записывайтесь! На работу отсель буду вас возить на автобусах. Туда двадцать минут, оттуда — двадцать. Как в Москве. Гарантийная зарплата. А также плюс премии каждый квартал. Четыре раза в год по тыще и больше. Понятно? Ну-у?
— Катись-ка ты отсюда, репей! — не стерпев, крикнул Митька Пуля. — Репей ты был, репьем антиколхозным и остался.
— Не выражайся против власти! Я, имей в виду, представитель стройки, доверенное лицо, по документам работаю. Понятно?
Но тут подскочила к нему старуха, низенькая и цепкая, с выбившимися из-под платка седыми волосами.
— Да ты отдаешь ли себе отчет, проклятущий вороненок, что наделал? — И, вцепившись в его покатые плечи, закричала что есть мочи: — Бабы, миленькие, пособите задержать пьянчужку!
Бабы дружно окружили Панка, и «доверенное лицо» оказалось в осадном положении. Однако Панко сдаваться не хотел. Выхватив из развалившейся изгороди жердь, зарычал:
— Не подходи к чрезвычайному уполномоченному!
— Бросай жердь! — крикнула властно Селезнева и, не страшась, что тот ударит, шагнула к Панку. — А вы, старики, что рты раскрыли? Вяжите его, черта!
И Панко Ворон снова оказался в осадном положении. Теперь уже с ним сражались не только бабы, но навалились на него и старики.
— В милицию его надо, такого красавца!
— Обойдемся и без милиции, — ответила Селезнева и тут же распорядилась, чтобы подали грузовую машину. — Мы вначале его начальнику стройки покажем, пусть он посмотрит на своего чрезвычайного.
15
Если пристально вглядеться в карту Краснолудья, то можно заметить, что все реки, берущие здесь начало, несут свои воды на юг. И только Луда, будто поссорившись со своими подружками, такими же, как и она, лесными реками, отделилась от них и, словно в поисках своего девичьего счастья, повернула в обратную сторону.
Начало эта река брала километрах в трехстах юго-западнее Верходворья, в глубоких, труднопроходимых ентальских суземах. Узенькая, шириной в метр-полтора, совсем незаметная, с коричневатой застойной водой, пахнущей кореньями и ржавыми листьями, она долго петляла по болотам и лесным падям, втихомолку собирая на своем пути ручейки и речушки, потом, словно спохватившись, повернула обратно на юг. Но вскоре на ее пути встали горы и погнали ее на восток. Теперь Луда уже не походила на прежнюю речушку, она вроде повзрослела, стала шире, мощнее, краше. И вот у Верходворья она снова уперлась в лбистую гору и круто повернула на север, к студеному морю.
Как и все реки, весной Луда оживает. Еле успеет она освободиться ото льда, а уже вверх один за другим ползут желтобокие буксиры, просмоленные баржи-самоходки, гордо плывут белоснежные «пассажирки». А когда река войдет в свои берега, по ней пойдет лес.
Когда-то раньше в верховьях заготовляли леса совсем мало, сбивали его в плоты и сплавляли вниз. Сейчас же его заготовляют так много, что приходится пускать россыпью — «молем», и миллионы бревен путешествуют по реке не один месяц, пока не доберутся до устьян-ских лесопильных заводов. Нередко бывает, что в разгар сплава река поднимается, и бревна, как чурбашки в половодье, разносит по лугам, по курьям, выбрасывает на отмели.
Как только вода спадает, начинается откатка бревен с берегов. Эта нелегкая работа иногда тянется вплоть до глубокой осени. Но тем не менее немало бревен оставалось на песках и в прибрежных кустах, а береза да осина — и просто уходили на дно. Сплав древесины обходился страшно дорого, вставал, как говорят, в копеечку.
Давно у сплавщиков зародилась мысль: не подать ли Луде руку — подвести к ней железнодорожную ветку, устроить на берегу лесоперевалочную базу и этим намного сократить сплав леса по реке. А еще лучше, если на берегу Луды построить лесопильные заводы, может, даже домостроительный комбинат, и тогда по железной дороге на юг, в безлесные края, нескончаемым потоком пойдут платформы со сборными домами.
Мысль эта понравилась и верходворским руководителям: с рождением новых заводов оживет их лесной, глухой край.
Начались изыскательские работы. Пошли споры, где же выбрать место для строительства нового поселка. Бывший секретарь райкома Матвей Глушков настаивал на том, чтобы железнодорожная ветка тянулась прямо к райцентру, и тут же пророчил: со временем Верходворье, может, станет и городом, да и связи с Краснолудском улучшатся. Однако осуществить этот план мешали горы.