.— У нас кое-кто, пожалуй, и не прочь бы поехать.
— Ну, нет, шалишь, — возразил председатель и встал. — Этот номер, товарищ лектор, у вас не пройдет. Собрание закрываю и сейчас же звоню в промсоюз.
— Напрасно звонить. Патриотический порыв везде поддержат, — спокойно ответил Забазных.
— Зарплата-то какая будет? — все больше интересуясь переездом в колхоз, спросила Галка.
Вопрос застал Забазных врасплох, однако, не задумываясь, он ответил, что зарабатывать они будут ничуть не меньше, чем здесь. Но дотошная Галка хотела знать все в точности.
— Здесь-то мы чего зарабатываем? План еле-еле вытягиваем… Не машите рукой, Ав-деич! Материалов-то опять нет? Нет. Вот если бы вы, товарищ лектор, гарантию дали, тогда можно и рискнуть.
— Будет гарантия, будет…
Хотя Забазных толком и не знал, чем он обеспечит свою «гарантию», но тем не менее считал, — главное сейчас — уговорить девушек, а там, когда приедут на место, все уладится.
— И квартиру получите бесплатную, — уверял он. — Плюс ко всему корову, отопление, освещение…
…И вот сейчас голубой автобус с новоселами из города подкатил к райкому.
— Зелени-то сколько, девчата! — выйдя из автобуса, крикнула Галка.
— Это ли еще увидим, — сказал Забазных. — Здесь, в райцентре, нет-нет и машина пробежит, бензинчйком опахнет. А там, в колхозе, одним воздухом сыт будешь. А теперь, товарищи молодое пополнение, я вас на минутку оставлю.
В райкоме Забазного встретил Юрий Койков.
— Приветствую вас, дорогой товарищ, — сказал он. — Мы давно ждем вас. Сегодня прочитали газету — видим, нашего полку прибывает. Жаль, что вот самого Сергея Григорьевича на месте нет.
— Наверное, в командировке?
— Не-ет. Собственно говоря, да. Хотя чего таить — трехдневный отпуск дали на устройство, как это говорится… Ну, что ли, семейных обстоятельств. Свадьба не свадьба, а вроде вечерок.
— Сына женит?
— Да нет, сам пока что…
— Вон как, молодой, значит, у вас секретарь? — удивился Забазных. — Ну, а мне как быть, ожидать его, что ли?
— А мы все подработали. Думаем вас рекомендовать в «Восход». Там Шубников председатель. С одышкой человек, больной. Заявлениями завалил нас, просит освободить.
— Что, слабый колхоз?
— Не скажу, что слабый, колхоз средний. Самый слабый у нас тут «Земледелец». Туда посылаем товарища Кремнева.
— Кремнев потянет, •— поддержал Забазных.
— Мы так и думаем. Там решили слить три колхоза в один совхоз. Трудно придется, конечно, но иного выхода нет.
— Трудностей и я не боюсь, товарищ секретарь, — нарочито бодро сказал Забазных.
В тот же день следом за Платоном Забазных ехал на работу в соседний район и Матвей Глушков. В Верходворье он решил заглянуть к семье и заодно сняться с партийного учета.
Ехал он на попутном грузовике. В кузове было тесно и неудобно. На ухабах бросало, и он, скорчившись, впивался онемевшими пальцами в расшатанные борта машины. Можно было позвонить в райком — Дружинин, конечно, послал бы за ним машину, но Глушкову не хотелось обращаться за этим. И вот теперь сидел он и в душе проклинал дорогу, которая, казалось, была еще хуже, чем в прошлом году, и удивлялся выносливости людей, ехавших вместе с ним. Ведь он еле-еле держался, а бабы—те как плюхнулись на свои мешки, так и сидят, слойно наседки, да еще и похваливают.
— Ране-то, — говорила одна, — ни машин, ничего не было такого, сколь обутку тратили. А теперь, смотри-кось, как в гости катаемся.
— Про ранешнее чего и говорить, — подстала другая. — Никакого сравнения. Взять ближе — года два назад здесь как было? А ныне гредерком причесали ухабы, и любо-дорого, хоть и трясет, а ехать можно.
Ревниво, с тихой неуемной болью в душе, прислушивался Матвей Глушков к разговорам: «Ужели при мне дорога была еще хуже?»
Но вот лес остался позади, пошли по косогорам поля, потянулись по ложбинам да речкам лужки — неказиста земелька, а мила. Сколько лет он ездил по ней, да что там ездил, каждый пласток вымерял ногами. Бывало, не успеешь выйти из машины, а к тебе уже бегут: «Как, Матвей Назарович, то, как это?» А теперь никто тебя не останавливает, не спрашивает. Позабыли, что ли? Или не узнают? И верно, вот и теперь едут какие-то незнакомые. Верходворские ли? Да и пусть не примечают — так лучше. О чем ему с ними говорить?
Стараясь выпростать из-под мешка ногу, Глушков приподнялся было и неосторожно толкнул кого-то в бок.
— Чего ты, мужичок, все вертишься? — упрекнула его соседка. — Сел, дак и сиди, а то ровно сорока на коле.