Еще издали Игорь увидел свет в горнице. Это полыхает тещина люстра с замысловатыми медными кренделями. Ее зажигают в Купоросихином доме в особых случаях, когда собираются гости.
Игорь не спеша снял с себя в сенях промокший ватник, стараясь оттянуть время, неторопливо умылся, утерся свежим полотенцем.
— Мог бы и другим утереться, не видишь — для гостей, — проворчала вышедшая в сени теща и склонилась над пузатым бочонком.
Брызнула тугая струя в большую начищенную ендову, запела, забулькала. Нацедив браги, старуха заткнула деревянным кляпом отверстие в бочонке, на ходу отведала из ендовы.
Вернувшись в горницу, сообщила гостям:
— Игорий Иванич наш заявился.
— Наконец-то,— сорвалась со стула Кланя с рюмкой в руке и. завидев мужа, весело добавила: — Где же ты пропадало, горе мое луковое?
Игорь не ответил,— здороваясь, он оглядел гостей. На диване сидел Платок Забазных, напротив него, на стульях, — худенький и рябоватый директор маслозавода с женой, которая была выше его на полголовы.
— Так-таки и не хочешь меня поздравить? — все еще не выпуская рюмки, уже с обидой спросила Кланя.
— Да ведь я поздравлял уже.
— Так в прошлый-то раз мы Кланиного андела отмечали,— пояснила теща.— А теперь другой поднять тозик надо… Поднимемте, дорогие гостеньки!
— Ваше здоровье;— поддержал ее Забазных и, запрокинув голову, быстро вылил пузатую рюмку в рот.
Выпил и директор маслозавода. Чокнулись и пригубили из рюмок женщины.
— А ты чего же, Игорий Иванич, церемонишься? Выпей, — опять пропела теща. — Дома, в кругу своей жены, всегда можно.
— Как это ты сказала, Клавдия? Луковое горе, что ли? — подцепляя на вилку дряблый, с разлохмаченными краями грибок, спросил, усмехаясь, директор. — Поясни нам, отчего в наше счастливое время ты так назвала своего супруга —горе, да еще луковое?
— Это Клавдия Михайловна аллегорией выразилась,— желая смягчить разговор, пояснил за молодую хозяйку Забазных и, хлопнув Игоря по плечу, спросил: — Не так ли, старик?
— Да вы закусывайте маслицем-то, — не сводила глаз с гостей Купоросиха. — Егорий Потапыч, ну-тко…
— Не угощайте, мамаша. Хоть я тоже глава на заводе, а масла не люблю.
— Это я его отучила, чтоб не полнел да не старел, — заметила жена директора.
— И сама, Нонна, не ешь? Телесами-то ужели с грибов этакая?
— В молодости, не скрою, любила жирное, а теперь и я не пользуюсь жирами, разве что в пищу кладу. Теперь на витаминах больше. Да чего тут, давайте-ка лучше попросим самого хозяина штрафную выпить.
После того как Игорь выпил штрафную, Купоросиха подсела к Платону Забазных и тронула его за руку:
— Посмотри-кось, Платон Власьич, на птенчиков-то моих. Как два воробышка сидят. Но ведь сами знаете, вы человек образованный, этим воробышкам тоже зернышки нужны. Нельзя ли усадебку на Игория нарезать, Платон Власьич? У вас ведь он работает…
— Зачем вы говорите-то об этом? — обиделся Игорь.
Но тут теща подняла руку с растопыренными пальцами:
— И-го-ри-й! Ты чего такого понимаешь в жизни? Поработал — да домой, да за книжки. А до них ли теперь, когда свилась семейка! Надо о хозяйстве думать. Вам только’ на стол неси пожирней да зажаристей, а откуда взять?
— И не прошу…
— У тебя, Игорий, жена! Дитенок малый скоро будет.
— И ему хватит.
— Ну вот, поговори с этаким…
— Устрою, Домна Архиповна,— пообещал Забазных.— Устрою… Это же все в моих руках: дам команду — бригадир саженем раз-два, и готово.
— А я вот спрошу вас, Власыч,— громко икая, подстал директор маслозавода.— В будущем и для моего коллектива землицы у вас нельзя заполучить?
— Конечно же, — ответил раскрасневшийся Забазных. — Только условие — помогать мне в уборке.
— Это мы завсегда шествуем. — И. встав, директор полез целоваться, приговаривая: — Дружески шествуем, дружески…
Как только гости разошлись, Купоросиха, не утерпев, упрекнула зятя:
— Шальной ты. Игорий. Ну-к, председатель дает — да отказываться?
— Не встревай в наши дела, — оборвал он тещу.— Не лезь, говорю…
— На-кось, как заговорил, зятенек! Кланя, ты слышала?
Игорь схватил. недопитый стакан водки и, судорожно сжав его, на глазах тещи залпом выпил.
— Вот так Игорий! Стаканами опрокидывает и не морщится! А еще спервоначалу куражился, дескать, не могу, организма не принимает.
Вдруг в это время Игорь резко встал с поднятым пустым стаканом. Купоросиха всплеснула руками: