Слушая Петра Егоровича, Дружинин понимал, что тесть был по-своему прав. Поставь на его место Жернового, наверное, и он то же самое запел бы. Но Жерновой занимал другой пост и говорил совсем другое, и от этого «другого» теперь много зависело в верходворской жизни.
Так ни о чем не договорившись. Дружинин поехал обратно. Уже совсем рассвело. Не доезжая Верходворья, он встретил Сократыча.
— К вам еду за разъяснением, — сказал старик, слезая с лошади. — Не хотел, а пришлось… Вот квитанция по хлебу. Все как есть досрочно выполнили: и по весу и по культурам… Откуда же новое-то задание взялось?
Дружинин молча достал из кармана папиросы и протянул их старику. Прикурив от общей спички, спрятанной в пригоршни, спросил:
— Живешь-то сам как?
— Не важнецко, — признался тот. — Слыхал. наверное? Ушел ведь мой-то от них…
.— Это слышал.
— Конечно, шила в мешке не утаишь… Еду вот, о хлебе думаю, да и о них, дураках, приходится. Хлеб, к слову сказать, мудреное дело, а то для меня еще мудренее. Какой , манёвр найти, чтоб в семействе клеилось? И не придумаю. Потому и Игоря не виню, чего же винить — женился, как на льду обломился.
— А ёсли им уйти от старухи?
— Крапива-то старая не отпускает. Была вон у меня на днях. Плакалась в рушник, так, мол, и так… Просила принять меры. А какие я меры приму? Не важнецкое, одним словом, дело. Да чего об этом говорить. Разъясните лучше — с заданием-то как поступать? Область нажимает или своя инициатива появилась у вас? Ведь на животноводство замахиваемся…
— Знаю, Иван Евсеич, что животноводство без фуража остается.
— Вот и отстаивай фураж, к самому Жерновому стучись. Докажи, что баланец-то хлебный в колхозах не резина, не растянешь…
Вернувшись в райком, Дружинин тотчас же позвонил Жерновому и сказал, что с хлебом в районе положение напряженное, даже в самом лучшем колхозе у Щелканова…
— Подсчетами, что ли, вы занимались? — прервал его вопросом Жерновой.
— А как же не считать, без фуража остаемся, Леонтий Демьянович…
— Вы бросьте мне это доказывать, Дружинин, — крикнул Жерновой. — Еще хлеб в скирдах у вас… А сколько на корню? Знаете, сколько при поздней уборке в прошлом году было потерь? Организуйте по-боевому работу — вот вам экономия, вот и — задание. А вы, вместо того чтобы форсировать уборку, с подсчетами носитесь… Да разве с этого начинать надо? Надо собрать бюро. Сказать, что состоялось такое решение… Кстати, к вам выехал на помощь товарищ Янтарев… Как только приедет, дайте каждому члену бюро конкретное задание. Там, где можно взять больше хлеба, поезжайте с Ромжиным сами… С этого и начните… Три дня сроку вам…
24
Трое суток Жерновой не отходил от телефона. Трое суток районные и областные работники метались на забрызганных грязью «газиках» по разбитым осенним дорогам. Трое суток беспрерывно днем и ночью гудели машины, доставляя на государственные склады зерно.
Как только наступало утро, Жерновой включал радиоприемник и с тревогой слушал последние известия. И если среди скупых сообщений о выполнении плана хлебозаготовок не упоминались соседние области — успокаивался: не обогнали пока что Краснолудье. •
Рапортовали о заготовках хлеба еще только Украина, Казахстан, Дон, Поволжье… Области же средней России, а тем более северные, молчали. «Интересно, кто же выскочит из соседей первым? Ужели опоздаем?» И снова Жерновой садился к телефону, снова звонил, теперь уже не только секретарям райкомов, но и председателям колхозов, звонил всем, от кого зависело выполнение плана.
И вот, кажется, то, чего он так долго и тревожно ожидал, свершилось. На длинном секретарском столе, обтянутом зеленым сукном, разбросаны сводки. За столом еще нет жернов-ского «генералитета» — все в командировках. Здесь только уполномоченный по заготовкам Ховшанов, широкогрудый и низенький, с непомерно крупной, облысевшей головой, любитель горячих речей на трибуне; теперь он беспрестанно щелкает на счетах. Жерновой, заложив руки за спину, деловито вышагивает по ковровой дорожке, то и дело бросая взгляд на счеты.
— Ну что, вытанцовывается?
— По оперативке-то вроде все в порядке, — ответил Ховшанов и, сбросив косточки, поднял от стола голову. — Полагаю, что оперативка с документами не разойдется. Разве что малость…
— Ну, эту малость сам залатаешь, — махнул рукой Жерновой. — Готовь рапорт. Отправим и — за дело. Теперь — упор на мясо, на молоко…
Подписав рапорт и сказав, чтобы его передали немедленно на телеграф, Жерновой оделся и с чувством облегчения вышел на улицу.