"Солнышко", - голос хана выдернул меня из омута.
"Не трогай меня пока, Таймаз, пожалуйста", - попросила я. - " Мне нужно побыть наедине с собой".
"Отрада моего сердца, у тебя плохие мысли, я их чувствую. Ты терзаешь себя", - голос был таким мягким, таким обволакивающим.
"Не сейчас, мой хан, не сейчас", - ответила я, поднялась на ноги и пошла в комнату, где меня ждал отец.
Мысли продолжали одолевать меня, доводя почти до нервного срыва. Я искала себе оправдания, находила, опровергала и снова искала. Уже перед самой дверью я остановилась, призывая методику по самоконтролю. Бодро вскинула голову, и... достигнутый результат исчез, сменяясь на ощущение покоя. Дрожь в теле пропала, хаотичное метание мысли успокоилось, даруя отдых. Мне показалось, что я оказалась в нежных объятьях моего хана.
- Спасибо, - прошептала я и вошла в комнату.
Отец уже был одет. Он бросил на меня взгляд, улыбнулся и вернулся к прерванному моим появлением занятию. Отец упаковывал вещи. Я решительно поджала губы, взяла мундир, зашла за ширму и начала переодеваться. Генерал не обратил на меня внимания, и я спокойно переоделась.
- Ана, поспеши, скоро выезжаем, - заговорил отец. Позавтракаем в городке, который стоит недалеко отсюда. От здешней еды у меня страшная изжога, - папа усмехнулся.
- Я остаюсь, пап, - ответила я и вышла из-за ширмы, оправляясь.
- Ты что задумала? - отец сел на кровать, и она жалобно скрипнула под его весом.
- Ничего, пап, я закончу практику, - спокойно ответила я, подходя к зеркалу и беря в руки ножницы, чтобы обрезать волосы.
- Ана! - генерал вскочил и гневно посмотрел на меня. - Мы уезжаем, немедленно!
- Мне очень жаль, папа, - вздохнула я, - это не обсуждается.
Ножницы сломались, как только я поднесла их к волосам, просто развалились в моих руках. Я нахмурилась и поискала нож. Пока я вертелась, на пол осыпались пуговицы с мундира, затем он весь развалился, словно я надела не готовое изделие, а плохо скрепленные отдельные части. Генерал смотрел на метаморфозы с обмундированием округлившимися глазами.
- Ана! - крикнул мне вслед отец, когда я вышла из комнаты, хлопнув дверью.
"Ты меня полностью разденешь? На глазах у всех?", - спросила я.
"Солнышко, остановись, не надо", - ответил Таймаз. - "Мне не смогут причинить вреда".
" В степи ты так же думал, когда отправился один, зная о нападении?", - мрачно спросила я, сворачивая к конюшне. - " Я видела его глаза, Таймаз. Это глаза карателя. Он не успокоится, пока не отомстит. Я не могу это допустить".
"Солнце моей души, ты не готова, остановись", - голос хана стал сильней, глубже, но я отмахнулась. - "Мы уйдем, как только ты..."
Не знаю, как у меня получилось, но я выкинула хана из своей головы, и он не смог пробиться. Шах радостно заржал, как только увидел меня. Я потрепала его, ненадолго прижалась и начала седлать. Ворота сейчас открыты, ключ от камеры висит на входе, войти в крыло с камерами можно из крепости. Никто не ждет такой наглости.
- Жди, мальчик, - прошептала я, оставив коня в конюшне.
Затем направилась в лабиринт коридоров. Сейчас еще они были пусты, и я быстро добралась до нужного ответвления. Дверь в казематы оказалась открыта.
- Разгильдяи, - усмехнулась я.
Прошла все крыло насквозь, чтобы взять ключи. Да здравствуют самоуверенные служаки. Вернулась к камерам, дошла до нужной и остановилась, глядя на хана. Он стоял возле высокого узкого окна, заложив руки за спину.
- Пойдем, - коротко сказала я.
- Значит, так решила Вселенная, - тихо произнес он, не обращаясь ко мне. - Идем.
Таймаз стремительно подошел ко мне, порывисто обнял, затем взял за руку и повел за собой. Интересно, кто какого спасает? Хан безошибочно угадывал направление. Мы стремительно бежали по коридорам. Из-за угла вышли двое солдат. Они изумленно замерли, глядя на светло-серые развивающиеся полы одежды повелителя степей. Потом звякнула сталь, вытаскиваемых из ножен, мечей. Таймаз повернул к ним голову, и порыв ветра снес обоих служивых с ног. В следующем коридоре нам попалась одна из женщин-военных, хан поднял руку, и она замерла, только глаза изумленно двигались вслед нам.
Мы вошли в конюшню, Шах заржал и забил копытом. Таймаз огляделся в поисках своего коня.