После обеда меня рискнули отправить убираться в дом. Я убиралась на совесть, даже цепью старалась меньше греметь. Меня похвалили и запустили святая святых, покои господина. Убиралась там так же на совесть, а заодно сделала в яйце маленькую дырочку и спрятала на солнечной стороне. Вернется Ансар, будет ему подарочек.
А вечером белье высохло, госпожу намыли, после чего ее очередной рев сотряс стены дома, и я снова оказалась закрытой в сарае, но без ужина. И тюфяк забрали. Но я же кадет его величества! Нас учили спать и не в таких условиях. А о провианте я позаботилась, умыкнув пару лепешек. Когда вой старшей жены, наконец, прекратился, я, с чувством выполненного долга, сладко уснула.
На третий день меня уже не выпускали, ожидая прибытия хозяина и моей порки. Ненавидел меня теперь весь дом, кроме Гайши, ей я ничего плохого не делала. Любимая жена Ансара тайно принесла мне поесть и рассказала, что старшая жена слегла с нервным расстройством.
- А еще у нее глаз дергаться, - шепотом сообщила Гайша и прыснула в кулак. - Если тебя господин делать третий жена, я даже не обижаться.
Я усмехнулась и решила женщину не расстраивать, что собираюсь сбежать, как только меня раскуют. Так что, Ансара я тоже ждала с нетерпением.
Глава 15
Ансар вернулся к обеду четвертого дня своего отсутствия и второго дня моего заточения в сарае. Выпускали меня за это время только, когда я требовала отвести меня в отхожее место. После того, как в яму с отходами улетел один из слуг, рискнувший подсмотреть за мной, а второй, более скромный, но не менее любопытный, получил камешком в лоб, к тому же мои потребности начали резко превышать потребности нормального человека, да еще и сидящего на голодном пайке, верить мне перестали.
Я видела, когда приехал Ансар, наблюдала через щель в двери. Степняк благосклонно принял поклонение Гайши, осмотрел согнутые спины прислуги, потом что-то спросил, и ему указали на сарай. По мимике и жестам поняла, жалуются ябеды. Линия поведения у меня была продумана для мелочей, потому я спокойно ждала, когда до меня дойдет очередь. Сейчас же Ансар пошел в дом. Теперь еще и женщина-гора со своей новой прической масла в огонь подольет. Нет, определенно, пора мне становиться законодательницей мод. Я, конечно, сама не видела, но Гайша рассказывала, что волосы госпоже до сих пор не могут до конца избавить от клея. Их размачивали, вычесывали, но клей снова застыл, и волосья старшей жены встали дыбом. Представила эту даму с пятью подбородками, глазками бусинками и волосами, торчащими в разные стороны, и невольно расхохоталась.
Ансар вылетел из дома, словно его бесы коленом в зад подгоняли. Он остановился посреди двора и заорал. Нет, бесы точно его за мягкое место щипают, вон как дергается. Однако, злой он был по настоящему. В руках степняка появился кнут, а в сторону сарая рванули слуги, скалясь в злорадных ухмылках. Я спешно повторила про себя весь план, единственно возможный в данных условиях. Дверь распахнулась, и меня вытащили из сарая, очень грубо вытащили. Ничего, вы свое еще получите, придет время... надеюсь. Ансар злобно скалился, глядя, как меня волокут по пыли, затем бросили у его ног, и я уткнулась лбом в пыль, вытянув в сторону степняка руки. Королевские кадеты ни перед кем не сгибаются и на коленях не стоят... но если для пользы дела...
- О, господин мой! - заголосила я и поползла к нему. - Учи, учи меня, мой господин, свою глупую и преданную рабыню, только знай, что делала я это все от ревности, о, светоч моего сердца!
- От ревности? - опешил Ансар. Затем присел, поднял мою голову за подбородок и вгляделся в глаза. - Врешь, - усмехнулся он.
- Вру, - честно признала я. - Но ты велел думать, я думала. Я ведь лучшая была на своем курсе, а ты так легко меня поймал. Воин уважает доблесть другого воина. И я признаю тебя своим повелителем.
- Хм... - степняк поднялся, а я опустила голову, ожидая его решения. - Значит, решить быть умный кобыла?
- Да, господин, - смиренно ответила я.
Раздался свист кнута, и спину обожгла боль, но один раз. Я, молча, стерпела, только крепче стиснула зубы.