- Таймаз! - я испуганно посмотрела на него. - Что происходит? Почему я слышу чужие мысли?
- Не мысли, Солнышко, чувства. Мои чувства, - ответил он. - Я так же чувствую тебя.
Ликование, радость, мне хорошо. Я начала невольно улыбаться, но тут же с усилием согнала с лица улыбку и нахмурилась.
- Почему это не прекращается? - спросила я и добавила. - Так не бывает!
- Тогда почему ты сейчас чувствуешь радость, а я растерянность и страх? - серьезно спросил он. - Твои растерянность и страх. Тебя пугает то, что такое возможно, для тебя волшебство бывает лишь в сказках. - хан на мгновение замолчал. - А вот еще. Скорей бы приехал папа, он заберет меня домой, и все станет опять понятно. И еще. Я не хочу больше не видеть его, но он меня пугает.
Я вспыхнула. Да, именно это я и чувствовала! Но он не может этого знать, не может!
- Могу, отрада моего сердца, - ответил хан. - Так же как и ты знаешь. Скажи это, ты же чувствуешь.
- Я не могу тебя отпустить, ты моя вселенная, - ответила я, озвучивая свои ощущения и мысли.
- Вот именно, - кивнул Таймаз.
Затем взял меня за руку, подвел к зеркалу, провел рукой по его глади, и снова появилась дымка, после которой зеркало исчезло. Зато с той стороны мелькнуло изумленное лицо Айши, и мы вошли в мои покои. Я вырвала руку, взяла чадру и закрыла лицо. Повернулась к хану и яростно подумала, что колдовства не бывает. Не бывает и все тут!
- А что тогда это было? - полюбопытствовал Таймаз, склонив голову набок.
- Не знаю, я ничего не знаю! - воскликнула я и стремительно вышла из покоев.
Хан последовал за мной. Турхауды уже ничему не удивлялись. Они пристроились сзади, двое других, стоявших у ханских покоев, дождались, когда мы подойдем, и пошли впереди. Никто не озвучил маршрут, но шли мы именно к запретному саду.
- Великий хан! - прокричал передний турхауд.
- Склонить головы! - крикнул задний.
У каждого своя обязанность, так-то. Склоненные спины даже не пытались подглядывать за моей особой. Калитку снова никто не охранял.
- Туда никто не может войти, пока ему не позволят, - ответил на мои размышления хан.
"Вылезай из моей головы", - мысленно возмутилась я.
- Не могу, ты сейчас открыта и меня заливает твоими чувствами, ощущениями, мыслями, как будто я стою под потоком воды, - вслух ответил Таймаз.
Оставшийся путь мы переругивались на новом уровне восприятия. Точней, ругалась я, а он просто спорил. Когда калитка закрылась за нами, я повернулась к повелителю и с чувством потребовала:
- Немедленно прекрати все это!
- Да не могу я! - возмутился Таймаз. - Это само пройдет, потом опять вернется. Пока не научишься управлять, так и будет хаотично возникать. Солнышко, ты услышать меня не хочешь, мы едины, мы отражение друг друга.
- Я это я, ты это ты, - назидательно произнесла я. - И хватит пудрить мне мозги.
- У-у-у, женщина, ты невыносима, - застонал хан.
- Нормальная я, это ты какой-то неправильный, - проворчала я и добавила, расплываясь в довольной улыбке. - И ты меня любишь.
- Да, послали Духи Гор такое наказание, - мрачно сказал Таймаз.
Я развернулась и пошла по дорожке, пряча от него счастливую улыбку. Таймаз догнал меня и пристроился рядом. Когда я подняла на него глаза, он тоже улыбался, загадочно так улыбался. Какое-то время мы брели, не нарушая молчания. Я рассматривала цветы и деревья, думая о погибшем мире. Затем повернулась к хану.
- Повелитель, - произнесла я, поглядывая на него с ухмылкой. - Пора преподнести мне следующий дар.
- Какой? - спросил он.
- Рассказать мне об этом мире, - я обвела рукой пространство вокруг себя.
- Так и быть, держи свой дар, - усмехнулся Таймаз, и я приготовилась слушать.
Глава 39
Тысячи лет назад, когда еще не были степи, а на ее месте стояли города из белого камня и цвели сказочные сады, жил в этих местах народ, знавший многие тайны мироздания, которые нынче забыты даже их потомками. Люди умели подниматься в небо и покрывать немалые расстояния. Знали путь в другие миры, где жили великаны и гномы, где летали сказочные птицы и ходили невиданные животные. Многих из них древний народ принес в свой мир. Благоденствовал и процветал этот край, и думали люди, что будет так, пока не погаснет солнце.
Правила в то время династия великих колдунов, которым подчинялся ветер, которые могли повернуть время вспять и заставить реки изменить течение. Даже смерть была им подвластна. И однажды властелин Тайернак Иманэшь захотел потягаться силами с солнцем. Никто уже не помнит, что сделал этот властелин, только пришло горе. Солнце выжгло благословенный край и землю вокруг него. Властелин Тайернак пытался спасти свой народ, но сам сгорел в огне, бушевавшем не один год. И только казалось, что пламя спало и время пожаров окончено, как огонь вспыхивал вновь, уничтожая все, что успевали отстроить люди. Погибли в том пожаре: и сказочные птицы, и невиданные животные, и дивные сады и чудесные белокаменные города.
Нетронутым осталось то, что спрятали горы, поднятые из земли сыном властителя Тайернака Файоннбарром. Он спас остатки своего народа. Прошло много времени, прежде чем династия Иманэшь решилась покинуть защищавшие их горы, через которые не могли пройти ни звери, ни люди, не могли перелететь птицы, пока властелин не позволит. Вынудило властелина Сомхзрлла Иманэшь покинуть уютные горы ослабление династии. Причиной тому стало их закрытое существование, когда в родстве оказались практически все. Нужна была свежая кровь.
Когда властелин спустился с гор, то обнаружил, что на месте их земель, сожженных дотла гневом солнца, расстилается степь, которой не было видно ни конца, ни края. Степь заселили новые народы и племена, воевавшие между собой. Невозможно было и дня идти по степи, чтобы к тебе не летела стрела. Долго бродил властелин с верными воинами, все больше узнавая о тех, кто жил в степи. А на двадцатый день увидел Сомхэрлл сражение. Гибли воины и с одной и с другой стороны, кровь лилась черной рекой. Тогда призвал властелин ветер, и он отнес стрелы в сторону и воткнул их в землю. Повелел, и степные травы вытянулись до плеч сражающихся и отняли мечи. Взмахнул рукой, и потемнело небо от туч, проливаясь благодатным дождем, смывая кровь с раненных и оплакивая убитых. А когда дождь закончился, и тучи вернули на небо яркое солнце, упали воины степи на колени и признали властелина своим повелителем. И вскоре вся степь преклонила колени перед своим ханом, взявшем имя себе Иман. Так появилась династия Иманидов.
Иман признал обычаи своих подданных , открыл им путь в благословенный край, скрытый среди гор. Одарил своей милостью, благословляя пастбища, излечивая тяжелые болезни. А когда в степь хотели вторгнуться войска из чужих земель, то встретили отпор объединенных племен, которые возглавлял хан. Нападение отбили и захватили земли врага. И по стопам великого хана Имана шла степь, накрывая все, что раньше было плодородной землей. Увидев это, никто более не посмел смотреть в сторону нового ханства. Но время идет. Людская память короче времени. Снова были войны, и вновь степь поглощала завоеванные земли, и степные племена множились новыми.
Иман выбрал себе жену по сердцу, и лик династии изменился, но сохранилась Сила, вновь умноженная свежей кровью. А после племена стали присылать в дар хану своих дочерей, самых лучших, самых сильных, и хан не смог отказать. Красавицы проживали свой век во дворце, старились и умирали, потому что на ложе хана так никто из них и не взошел. Бывший властитель не смог принять этот обычай полностью. Но шло время, и древний народ свыкся и с этим. Появились правила и порядок, которому стал подчиняться гарем.
После женитьбы Имана на степной девушке и подъеме Силы, династия вновь начала слабеть. Дети, рожденные от наложниц, не признавались символом Мироздания, и Сила давалась лишь единицам. И тогда стали искать причину ослабления. Матери, родившие сыновей, наделенных Силой, носили на себе образ хана, и чем четче оказывались очертания тени, тем сильней были сыновья. С того времени жен выбирали по наличию тени на избраннице, простые наложницы от ханов не рожали. Иногда приходилось брать по нескольку жен потому, что знак на девушках оказывался слаб, и ханом становился наиболее сильный сын. Вскоре и степняки стали брать по несколько жен, подражая своему повелителю. И если для хана это было вынужденной мерой, то для его подданных - показатель достатка и богатства.