- Да, взяла с собой на практику, - сказала она. - Вдруг бы сгодилось на свидание сходить.
- Пригодилось? - насмешливо спросила я, косясь на зеркало, остававшееся все таким же неподвижным.
- Как видишь, - деловито кивнула Мини и вручила мне платье.
Я придирчиво осмотрела его, приложила к себе, повертелась перед зеркалом.
- Что? - подруга вопросительно вскинула бровь.
- По-моему, не мой цвет, как считаешь? - спросила я, задумчиво крутясь с платьем в руках.
- Ты посмотри на нее, - возмутилась Мини, - давно стала в цветах разбираться? А ну отдавай!
Она вцепилась в один край платья, я в другой, не желая отдавать единственное доступное мне платье. Мы перетягивали его, грозя несчастному предмету гардероба безвременной кончиной.
- Отдай, неблагодарная, - пыхтела Мини.
- Не отдам, мне оно нужно, - мотала я головой, не разжимая своих загребущих ручек.
- Мне оно нужней, тебе же не идет. - не сдавалась хозяйка платья.
- Я готова смириться с этим недостатком, - я усилила напор.
- Где твоя гордость? - вопросила Мини.
- В платье, - ответила я.
И в этот момент в моей голове раздался веселый смех. Я замерла, разжимая пальцы, и подруга полетела на пол с отвоеванным платьем. Обернулась, взглянула на зеркало, напротив которого проходило побоище, и увидела легкую дымку, то расплывающуюся, то собирающееся в подобие лица, черты которого я знала во всех подробностях. Я вспыхнула, понимая, что он все видел. Затем бросила вороватый взгляд на Мини и снова на зеркало, дымка исчезла, как и смех в голове. Вот позорище! Хотя нет, это позор на голову любопытных, подглядывающих за девочками! Успокоившись последним соображением, я гордо распрямила плечи и посмотрела на подругу. Мини расправляла платье, недобро посматривая на меня.
- Ты его помяла, - она потрясла перед моим носом платьем. Должно быть, я сейчас должна по ее замыслу чувствовать себя виноватой.
- Не я, а ты, - отмахнулась я, снова взглянув на зеркало.
- Мы, - пошла на примирение Мини. - Ладно, держи и больше не обижай его, - смилостивилась подруга. - А за мою доброту расскажи мне про хана.
Я воровато глянула на зеркало и отошла так, чтобы меня не было видно. Затем скинула хламиду, в которую оделась после мытья, и переоделась, с досадой разглядывая замявшиеся в схватке места. Попыталась их разгладить руками, поняла, что бесполезно, вздохнула и вернулась обратно. Мини уселась на кресло, на котором я недавно сидела, и выжидающе смотрела.
- Ну! - потребовала она.
- Что ну? - я сделала вид, что не поняла ее.
- Ань, я тебя точно задушу, - возмутилась кадет Шеллис. - Расскажи про хана. Он лучше Ника или хуже?
Убедившись, что нас не подслушивают, я мечтательно посмотрела в окно. Таймаз... Разве его можно сравнивать хоть с кем-то? Такого больше нет. Мини следила за мной взглядом.
- Таймаз, он... - начала я и обернулась к зеркалу.
Из отражения на меня смотрели черные глаза, в которых светилось любопытство, чуть ли не больше, чем у моей подруги. "Продолжай", - зазвучал голос в голове, - "Таймаз, он...". Ах, ты ж ханистый хан! Ну, держись.
- У него длинный нос и большие уши, - доверительно сообщила я Мини. - А еще косой, рябой, хромой и горбатый.
- Да ну-у, - протянула Мини. - Врешь.
"Вот-вот", - поддержал ее голос в моей голове. - "Причем, нагло". Я усмехнулась и проигнорировала голос. Мини обиженно засопела. Конечно, Таймаза видели все, кто вышел во двор, были там и женщины. Явно уже обсудили главного степняка, и моя подруга это могла услышать, когда бегала за платьем.
- Говорят, красавчик, даже наши военные тетки поплыли, - наконец, заговорила Мини.
- У них нет вкуса, - отмахнулась я. - У него ноги кривые и руки волосатые, как лапы медведя.
"А ты рыжая", - обиделся голос. - "Рыжая-бесстыжая, и за что только люблю". Я рассмеялась, и Мини удивленно посмотрела на меня. Я помотала головой и попыталась успокоиться. Подруга повертела в руках гребень, затем повернулась ко мне всем корпусом.
- Ну, хоть как целуется? - спросила она.
"И что теперь скажешь?" - полюбопытствовал голос.
- Да мне сравнивать не с чем, Минь, - ответила я. - Вот сейчас, как пойду и сравню, - это уже голосу.
"Ну-ну", - насмешливо произнес голос, - "Попробуй, отрада моего сердца".
- Куда пойдешь? - опешила Мини. - Целоваться? А с кем?
- С кем-нибудь, - проворчала я.
- Вот так подойдешь и поцелуешь? - не поверила подруга. - А вообще давай, даже любопытно посмотреть. У меня бы смелости не хватило, но в тебя я верю, - насмешку в ее голосе я четко уловила и вспыхнула.
Голос промолчал, похоже, тоже не верил, что сделаю. Ах, вот вы как? Спелись, да? Ну, смотрите. Я развернулась и решительно покинула нашу с отцом комнату. В коридоре никого не было, и я пошла дальше, оглядываясь по сторонам. Как целовать первого попавшегося мужчину я представляла слабо, но рядом шла усмехающаяся Мини, и мне пришлось держать нос гордо задранным, в душе ругая себя за длинный язык. Мы спустились в крепостной двор, повертели головами и заметили Ника. Он шел нам навстречу, приветливо улыбаясь. Я обрадовалась. Если уж кого и целовать, то барона Грая. Во-первых, он не первый встречный, а во-вторых, Ник мне все-таки когда-то нравился. Неожиданно в голове всплыл парк у особняка Граев и Ник, обнимающий меня за плечи.
Резкий порыв ветра налетел так неожиданно, что я еле успела ухватиться за Мини. Барона практически отнесло от меня в сторону. Вихрь закружил по крепостному двору, загоняя всех под укрытия. Мы с подругой, подгоняемые ветром в спину, влетели обратно в крепость, и ветер стих. Я довольно ухмыльнулась.
- Единый против экспериментов честных девушек, - сказала я Мини.
" Не знаю, как ваш Единый, а твой единственный совершенно против", - с нажимом проворчал голос. "Какое самомнение", - мысленно фыркнула я в ответ недовольному голосу и поспешила спрятать счастливую улыбку. Мини покосилась на меня.
- Сдаешься? - спросила она.
- Кадеты не сдаются, - ответила я. - Но Единый против.
- Какой странный ураган, - отец присоединился к нам с подругой. - Налетел, закружил и исчез.
Голос в голове невинно насвистывал веселый мотивчик.
Глава 43
Генерал уже спал, когда я все-таки решила натянуть мундир, все еще лежавший в нашей комнате. Я поглядела на отца и вздохнула. Завтра папа будет сильно ругать меня, но разве я могу иначе? Никуда я не уеду потому, что здесь остается мой хан. Споры о его судьбе сотрясали крепость до позднего вечера. Отец и Ник тоже присутствовали на совете. Они долго и громко спорили. Ник требовал отпустить повелителя степей и с почетным сопровождением отправить обратно, извинившись за доставленные неудобства. Генерал поддержал своего приятеля. Крайс метался от желания заточить на веки вечные в узилище, до публичной казни. Отца и Ника поддерживали только отец и Ник, у Крайса нашлось больше сочувствующих. Положил конец всем спорам майор Смур, решив держать хана в заточении до ответа короля, которому он успел отправить доклад о пленении повелителей степей. На том и разошлись.
Папа и барон вместе пришли в нашу комнату и негромко переговаривались, какое-то время, думая, что я уже сплю. Я не спала, просто тихо лежала за ширмой и слушала о том, что произошло в кабинете майора. Меня охватывал гнев на Крайса и тех, кто поддержал его, даже на майора. Пришлось самой себе доказывать, что они судят со своей колокольни и, наверное, я бы думала так же, если бы со мной не произошло то, что произошло.
Потом они обсуждали завтрашний день, Ник уезжал вместе с нами, точней, с отцом потому, что я никуда не поеду. Когда отец остался один, он долго ворочался с боку на бок, скрипел узкой койкой и вздыхал. Я еле дождалась, когда он уснет. Потом тихонько встала, переоделась и выскользнула из комнаты. Голова была занята мыслями о будущем. Гражданских в крепости быть не должно, а, значит, меня выдворят, не смотря на все мои протесты. Чтобы остаться, я должна вернуться в строй. Меня передернуло от этой мысли.