Действительно, вокруг не было ни души; только вороны громко скандалили на старом засохшем дереве у церкви.
Гаркавый поднялся на крыльцо.
— Еще час ждать! — возвестил он, с трудом прочитав истершееся расписание на двери.
Решено было до открытия магазина с места не сниматься.
— Кстати, все забываю спросить — как у тебя со спортом? — Скитович, плеснув в кружку кофе из термоса, протянул ее другу. — Насколько я помню, тебя, кроме карате, ничего-то в жизни не интересовало. Забросил, что ли?
— Да как тебе сказать… — замялся Гаркавый, — и да, и нет. В зал не хожу, а дома так, для себя, тренируюсь.
— Раньше ты фанатом был.
— Время было другое… да и люди тоже, — задумчиво сказал Гаркавый. — Когда мы начинали, о рэкете никто и не слыхивал, а теперь он у всех на слуху. Ты не обратил внимания, кто у нас в городе этим занимается?
— Не успел вникнуть, — Скитович принял кружку и выплеснул остатки кофе под машину. — Да и, честно говоря, не пытался.
— Так я тебе скажу: со многими из них мне не один пуд соли съесть пришлось. И что ты думаешь? Теперь при встрече в глаза друг другу стараемся не смотреть.
— Ну и пыхтел бы себе тихонько на эту «крышу» — крутая тачка, цепи в палец, девочки…
— Не могу — видно, не на тех книгах рос…
— Смотри, первые клиенты! — Скитович ткнул пальцем в сторону трех мужчин, вынырнувших из-за церквушки. — Готовься к приему…
— Айн момент, — Гаркавый выскочил из машины и ловко сунул под щетку стеклоочистителя лист картона с аккуратной надписью «Частный музей купит предметы старины, наградные знаки и монеты».
Мужчины, возбужденно размахивая руками, надвигались на магазин. Уже можно было расслышать обрывки их речи.
«Блядь… а это ее ебарь… я им — выметайтесь, суки!.. потом еще бутылку…» — неслось впереди их по площади.
— Похмеляться идут, — Гаркавый плюхнулся на сиденье, — постфактум, то есть «после содеянного».
Троица до последнего не обращала внимания на машину. Утренний «разбор полетов» занимал все их внимание. Но, как сказали бы древние, все становится явным. Не дойдя метров десяти, они остановились в легком замешательстве, за тонированными стеклами машины ничего не было видно. Сбившись в кучку, они коротко посовещались, и почти тотчас самый молодой из них отделился от компании и зашагал к «шестерке». По ходу он несколько раз присел, все еще силясь рассмотреть пассажиров, но зеркальные стекла умели хранить тайну.
Скитович улыбнулся:
— Дудки ты что увидишь — не смотри.
Подошедшему на вид было лет тридцать. Небритый, с торчащими во все стороны жидкими волосами, он внимательно прочел табличку, старательно шевеля при этом губами. Закатив глаза, он на мгновение задумался и, присев напоследок, заспешил к своим.
— Танцор, твою мать, — ругнулся Скитович, — развилялся тут жопой…
— К людям нужно помягше, — упрекнул его Гаркавый, — видишь, народ зреет.
Мужчины, выслушав разведчика, вновь замахали руками. Уже энергичней.
— Не люблю пьющих по утрам, — не успокаивался Скитович, — надо же довести себя до такого…
— Вот завелся, — Гаркавый взялся за ручку дверцы, — остынь, я — к народу.
Слегка расставив руки, широко улыбаясь, он легким, пружинистым шагом двинулся навстречу любопытным взглядам.
— Доброе утро! — издалека, как можно сердечнее, поздоровался Гаркавый.
— Здорово, коль не шутишь, — не очень приветливо, но и не враждебно ответили ему.
— Я, сотрудник частного музея, — принялся он врать на ходу, — имею распоряжение руководства пополнить экспозицию. Расчет наличными — рублями или долларами. В честь приближающегося юбилея Победы специальный стенд отводится под боевые награды, на данный момент они интересуют нас в первую очередь… но и другие разделы нуждаются в новых экспонатах: интерес представляют иконы, монеты, предметы быта… («Во, блин, даю!» — удивлялся он самому себе), книги, художественное литье, — валил он в кучу все свои познания в музейном деле.
Мужчины переглянулись.
— Вроде остались какие-то от отца, — вспомнил один из них.
В три часа дня, растратив все наличные рубли и доллары, «музейные работники» засобирались обратно. Перед отъездом дружески пожимали руки новым знакомым, обещали приехать еще, благодарили, выслушивали заверения энтузиастов в том, что те перероют все село да и близлежащие тоже. В общем, расставались тепло и, как казалось, ненадолго.
Обратную дорогу приятели пребывали в состоянии легкой эйфории: поездка получилась интересной и «урожайной». На заднем сиденье, подскакивая на ухабах, возлежала большая икона, вселявшая в них чувство тайной гордости герои книг и фильмов, охотившиеся за сокровищами, уже не казались такими отчаянными и удачливыми.