Ладис, театрально вскинув руки к небу, рухнул на колени.
— Только не это! — запричитал он. — Я не виноват!
— Ты Кизиля послал за книгой?
— Не Кизиля, а Клима! — директор, обезумев от страха, был уже неспособен врать. — Это он ездил за книгой! Я здесь ни при чем: я только передал заказ!
— Кто был заказчиком?
— Сажин. Сажин Иван Григорьевич, — пролепетал Ладис, с ужасом глядя на гроб.
— Где его найти? — Гаркавый говорил машинально — земля под ногами все еще ходила ходуном.
— Загородный поселок, пятая линия, коттедж 72.
— Книга у него?
— У него.
— А кого я ударил в кабинете?
— Клима! Клима! — поспешил сообщить директор. — Тот на месте и окочурился — кость от переносицы вошла в мозг… — заискивающе объяснил он.
Гаркавый посмотрел на друга.
— Пусть живет… — не то спросил, не то сказал.
Скитович молча кивнул и пустил очередь по колесам катафалка. Пятясь, они отошли к «Ягуару».
В машине Гаркавого вырвало. Он ощупал саднящую рану на голове.
— Похоже, сотрясение мозга.
— Потерпи, немного осталось. — Скитович включил скорость. — Сейчас рванем.
— Куда? — Гаркавый старательно вытер рот платком.
— В Загородный, куда же?
«Ягуар», взвизгнув резиной, мощно устремился вперед — к шоссе.
— Мы не поедем в Загородный, — устало сказал тот.
— Как?! — Скитович от неожиданности выпустил руль.
— Смотри на дорогу. — Гаркавый придержал рулевое колесо.
— А как же мозговой центр?
— Хватит крови. — Он равнодушно махнул рукой. — Кого я хотел, того уже наказал.
— Это же рядовой исполнитель!
— Пусть, — упрямо сказал Гаркавый. — Я свою войну закончил.
— Ты что, там в своем гробу совсем рехнулся? — Скитович многозначительно покрутил пальцем у виска.
— А ты не нарадуешься, что свой не обжил? — безжалостно парировал Гаркавый.
— Я не виноват, что так получилось, — обиделся Скитович. — Только так не делают, — добавил он, — раздразнил зверя и в кусты. Кто знает, что на уме у этого Сажина? Может, ему в голову взбредет уничтожить мой род до седьмого колена? Да и книгу можно было попытаться отбить…
— Ну и словечками ты заговорил! «Род», «седьмое колено»… Кому и на кой хрен мы нужны? — Гаркавый говорил отрывисто, будто ему не хватало воздуха. — А про Библию забудь — как пришла, так и ушла.
— Да нас за один этот «Ягуар» на куски разорвут!
— Не разорвут. Бросим его где-нибудь у поста ГАИ.
— И что дальше? — Скитович посмотрел ожидающе, состроив кислую мину.
— Ты поедешь домой, а я останусь здесь… пока Лене не станет лучше.
— Все-то он решил, все-то он продумал!
— Было время подумать, вот и думал.
— Значит, все?
— Все.
— Знаешь, если бы меня сейчас спросили, какую черту в людях я ненавижу больше всего, я бы ответил: непоследовательность, — удрученно сказал Скитович и включил радиоприемник. В эфире президент страны выступал с традиционным радиообращением.
— Не дави на самолюбие — бесполезно. — Гаркавый приглушил динамики.
— Как знаешь… А тачка — класс! — вдруг заметил Скитович, будто только сейчас понял это. — Гульнуть, что ли, напоследок? — Он утопил акселератор до упора. — Сколько той жизни? — Тела их вдавило в сиденья. — Куда?
— Мне нужно отлежаться. — Гаркавого вновь вырвало.
— Опять в гостиницу?
— Давай.
— На «Ягуаре»?
— Да, — Гаркавый почувствовал, что еще немного — и он потеряет сознание. — Я пока полежу, — одеревеневшим языком еле выговорил он и откинул спинку сиденья.
Глава третья
— Так где, говоришь, они бросили «Ягуар» Ладиса? — Сажин приблизился к висящей на стене карте Москвы.
— Вот, — Глеб ткнул кончиком авторучки в самый низ листа, — на юго-западе, в двухстах метрах от поста ГАИ.
Сажин задумчиво посмотрел на указанное помощником место:
— Сколько Ладис задействовал человек для их нейтрализации?
— Восемь.
— И те все равно ушли?
— Да. — Глеб отвечал по-военному кратко.
— Конечно, когда в седой голове только девочки, хорошего не жди. — Неприятные новости Сажин воспринял спокойно, будто был готов к ним заранее, и поэтому говорил сейчас ровным, рассудительным тоном. — Извлечем уроки. Что, по-твоему, он не учел?
— Они прозевали Скитовича. Не знаю пока всех подробностей, но скажу одно: он им оказался не по зубам.
— Да, Ладис никогда не был хорошим тактиком… тем паче стратегом. — Сажин криво усмехнулся.