— Мам, ты не обидишься, если я у папы еще денек побуду? — голосом сиротки Баси спросил сын. — Мы с ребятами на канал собрались, папа будет с нами за старшего.
— Ну что ты, конечно, не обижусь, — ответила я, хотя ревную его к отцу. Но тут я сама виновата, все больше чужими детьми занимаюсь, хотя вся моя квалификация по закалке и развитию отработаны на моем собственном ребенке. И он единственный теперь в классе, у кого первая группа здоровья!
От Володиного голоса у меня все внутри замирает и разливается теплом. Стараюсь, чтобы было незаметно, как я на него своеобразно реагирую, очень стараюсь, правда!
Прилегла, попыталась читать детектив, как-то не пошло, не то настроение, скучно стало — не похоже на жизнь. Может, самой книгу написать? За столько лет материала интересного накопилось, не на одну хватит. Надо подумать.
«Подумаешь, когда выздоровеешь, а сейчас иди лекарства пей, а то сто лет болеть будешь», — это мой «перфектум мобиле» не дремлет.
Телефон в тот день звонил не переставая. Жанна позвонила раз двадцать. На какие-то ее звонки я отвечала, на какие-то — нет. Обсуждала со мною нянь, которых ей подбирали в агентстве. Зная, как ей трудно угодить, я ни минуты не сомневалась, что ей никто не подойдет. Поэтому в концов концов предложила сама:
— У меня есть на примете очаровательная женщина, Раечка.
Я познакомилась с ней в бассейне. Она работала с малышом немного старше Мэри, но подумала, что и с ней справится. Ее доброжелательность, умение понять ребенка, сразу привлекли мое внимание — Раечка подойдет и Мэри, и Жанне. Миловидная, ухоженная дама лет пятидесяти, хотя выглядит гораздо моложе, спортивная. Педагог с большим опытом работы в семье. Словом, представила ее Жанне в самом выгодном свете.
— Звоните! Звоните немедленно! Пусть завтра же приезжает на пробный день. Мэри не спит, плохо ест, я ее совсем не понимаю.
— Жанна, вы преувеличиваете, Мэри спокойная девочка.
— Это у вас она спокойная, при вас мы ее и не слышим, а у меня она все время криком кричит, давайте Раечку посмотрим, позвоните ей сегодня же, — взмолилась Жанна.
— Хорошо, я постараюсь до нее дозвониться и договориться на завтра. На десять устроит?
— Нет, давайте пораньше, часиков на восемь.
Набрала Раечкин телефон, объяснила свою ситуацию, сказала, что заболела, и попросила ее заменить меня на пару недель.
— Если только ради тебя, чтобы ты спокойно лечилась. А то будешь рваться, осложнение какое-нибудь получишь, — к моему ликованию согласилась Раечка.
— Спасибо, солнышко! — тепло поблагодарила я ее. Мэри в бассейне она видела, очарована была ею безмерно, но Жанна с ее запросами на трудовые подвиги как-то не вдохновила.
Еще раз повторив, что делает это только ради меня, Раечка согласилась подъехать на Остоженку к восьми часам. Объяснила ей, как лучше и быстрее туда добраться.
— Если будут вопросы, звони.
Иду пить лекарства, какие же они гадкие и как только народ их пьет. Болею я редко и лечиться не люблю категорически. Лучше профилактика — спорт, бассейн. Заглянула в пакет с коробочками, которые привез Володя: таким количеством лекарств роту солдат можно вылечить, барышни аптечные дневную выручку точно сделали. Я закуталась в плед и вышла на балкон. Обшитый деревом и застекленный, он служит мне еще одной комнатой. Села в кресло — подарок бывшего мужа.
Глупая, еще выговаривала: «Ты, Климов, совсем спятил: есть у меня время в кресле-качалке сидеть?» Ну что за подарок странный, в самом деле! Но вот ведь пригодился.
Володя позвонил вечером, задал все врачебные вопросы: как я себя чувствую, лучше ли мне, спала ли температура? «А интересно, — подумала я, — как он живет, какой он дома?» Я не могла представить его себе в халате и тапочках, наверное, надевает спортивный костюм, но только не халат. Говорили мы долго, обо всем. Володя постоянно спрашивал: не устала ли, не хочу ли спать? Не устала и не хотела, хотела еще и еще слышать его голос, говорить с ним, видеть его. Параллельно размышляла: может, попросить, чтобы приехал? Ну да, пирожных еще привезти. Придумать какую-нибудь причину или не нужно?.. «Ты живешь в своем измерении. В кругу своих материнских и дочерних обязанностей, как, в плотном оцеплении, и при этом ни от кого не зависишь. Зачем тебе начинать эти новые и неопределенные отношения?» — убеждал меня при этом мой проклятый внутренний механизм. И убедил.