Заночевать решил здесь же, возле огня. Пожар — дело серьёзное. Перенес охотничьи трофеи к новому костру. Вечером добавил еще из нового улова. Свалил в огонь воздушными ножами несколько стволов, и задремал.
Просыпался несколько раз ночью и подкидывал дров. Но здесь всё было в порядке. Хотя я почти упустил момент насыщения, камень перестал впитывать энергию и начал накаляться. В темпе загасив костер, подобрал подвеску. Она уже успела немного оплавиться.
Пошел собирать остальные камни. Камень жизни сюрпризов не преподнес, хотя лес вокруг него стал совершенно мертвым. Везде валялись тушки не только насекомых, но и птиц, и мелких животных.
Пейзаж вокруг воздушного сапфира поражал воображение. Скалы вокруг были расколоты в щебень и виден след, уходящий в сторону. Вероятно, когда наступило насыщение, привязка к камню пропала, и смерч рванул в одном направлении, сметая все на своем пути.
Скала, на которой лежал перстень, раскололась на несколько частей. Сам же перстень закатился в расщелину, из которой я его кое-как достал.
Остался только водный сапфир, и я уже боялся идти к нему. Но всё обошлось относительно небольшими проблемами. Камень просто замыло в нанесенный песок, и пришлось покопаться, доставая его. Хорошо, что он сиял в магическом зрении так, что видно было даже из глубины песка.
Вообще все камни приобрели какой-то фантастический по глубине цвет и блеск. Это простым зрением. Магически же они светили как прожекторы. Те находки, что появились у меня раньше, были просто фонариками на фоне этих аккумуляторов. Это в окружении серого фона они заметно светились. Сейчас же их было почти не заметно.
Пора идти к призраку. Надеюсь, я смогу уговорить Корендо, и он станет моим учителем. Не знаю, за что его когда-то посадили. Но, наверняка, за эти тысячи лет он искупил свою вину. И судя по всему, в магии он разбирается.
Я набил сумку копченостями. Наполнил бурдюк водой. Всё! Я готов возвращаться.
Глава 7. Чтоб смыть пятно позора за попранную честь…[8]
Когда я спустился в камеру Корендо, тот уже сгорал от нетерпения. Хотя я отсутствовал гораздо меньше заявленного срока, но когда я появился, призрак нервно носился из угла в угол со скоростью пули. Иногда он не успевал притормозить, и тогда сверкала вспышка яркого света, заключенного отталкивало обратно, а по стене разбегались радужные волны.
Судя по всему, он даже призраком не мог отсюда сбежать, просидел здесь тысячи лет, а теперь у него появилась надежда на освобождение. Естественно мужик присел на измену, когда я отсутствовал больше суток.
Мое знание языка увеличивалось каждую минуту разговора, и теперь я мог довольно сносно понять историю Корендо.
— Скажи, Корендо, сколько ты уже здесь сидишь?
— Это я могу сказать очень точно. На данный момент я здесь нахожусь уже почти 30 стений. Точнее, 29 стений, 110 лет, один стенгон и еще 20 дней.
Слово «стен» означает дюжину дюжин — 144. Стения и стенгон означают такое же количество лет и дней, соответственно.
То есть этот бедолага в заточении уже 4286 лет и 164 дня.
Календарь народа тарианцев, к которому относится Корендо, да и вообще этого мира, не знает месяцев, как земной. Дни считаются по порядку от начала года, который приходится на некое условное начало посевных работ. Иногда для удобства дни делятся на дюжины или шестидневные недели, дословный перевод местного слова «неделя» и означает «шестидневка». Всего в году около 433 дней. Около, потому что орбиты соседних планет влияет довольно заметно, и каждый год может быть на несколько часов дольше или короче. По устоявшейся традиции, местный народ делит год на три сезона по сто сорок четыре дня. Плюс небольшой хвостик, из-за нестабильности орбиты имеющий длительность около суток, плюс-минус несколько часов.
Часы, кстати, примерно соответствуют земным. Сутки примерно соответствуют земным, может, часа на полтора длиннее. Тарианцы делят эти сутки на привычное им число 144, то есть в сутках имеется стен «часиков». А шесть «часиков» составляют час. Если подсчитать, то часик примерно десять земных минут, а час будет чуть больше земного.
Но так подробно я выяснил уже гораздо позднее, пока же примерно пересчитал года в привычные мне числа и тихо офигевал. Больше четырех тысяч лет, и это если не подсчитывать, на сколько именно местный год длиннее земного.
История же Корендо была довольно банальна и поучительна одновременно.
8
Песня «Месть» из т/ф «Трест, который лопнул» 1982 г. Слова: Олег Наумов. Музыка: Максим Дунаевский.