Но любопытство и желание пролить свет на причины наших с Бельчонком злоключений в конце концов преодолели мои моральные устои, заставив-таки дочитать чужие письма до конца.
Дворянина звали Фернандо, сеньору – София, и их любовная связь длилась не менее пяти лет. Более того, плодом этой любви стали двое сыновей! Потом любовникам пришлось расстаться, но полная трогательных слов переписка продолжалась еще много лет.
Ну и что здесь, черт побери, такого, что могло заинтересовать де Бернье? Настолько заинтересовать, чтобы отвалить за эти письма кучу золота Бельчонку, а потом перевернуть половину Кантадера в их поисках? Решительно не понимаю! Ладно бы история была относительно свежа, чтобы использовать ее в целях шантажа, но тут-то все не так: случилось это лет так двадцать-тридцать назад, и бастардам, рожденным от этой яркой, но, по сути, преступной любви, сейчас больше лет, чем мне.
Я настолько погрузился в размышления, что не сразу обратил внимание на доносящийся с улицы шум. Судя по всему, на постоялый двор прибыло сразу много людей, и они вполне могли оказаться наемниками Ожерского легиона. Эта тревожная мысль заставила меня испуганно метнуться к окну.
Слава богу, нет. Это были не люди де Бернье. Во дворе «Еловой шишки» стояла роскошная карета с незнакомым мне гербом на дверце. Слуги в синих ливреях выгружали из нее дорожные сундуки, местные конюхи распрягали лошадей, а богато одетый толстячок лет пятидесяти на вид на повышенных тонах разговаривал с группой вооруженных людей. Последних было восемь человек, и по тому, как почтительно они себя вели по отношению к толстяку, можно было определить их как находящихся на службе у этого чем-то недовольного господина.
Судя по всему, это нанятая охрана при богатом сеньоре, причем почти целиком состоящая из бывших солдат. Лишь предводитель, как раз и споривший о чем-то с нанимателем, явно был дворянином.
Я высунулся в окно, стараясь разобрать суть спора, но тут распахнулась дверца кареты, и во дворе «Еловой шишки» появилась прелестная молодая девушка. Правильные черты лица, вьющиеся каштановые пряди, выбивающиеся из-под модной шляпки, легкая походка… Она не могла не привлечь к себе внимания. Причем не только моего, но и всех находившихся в это время во дворе, включая командира охраны и сердитого сеньора. Все как по команде замолкли, обратив свои взоры на сеньориту.
– Отец, я распоряжусь насчет завтрака! Сеньоры, жду вас через четверть часа в общем зале!
– Сеньоры, Элена, не хотят нас дальше сопровождать! – нервно выпалил хозяин кареты. – Хотя уговор был совсем другой!
– Насильно мил не будешь, папенька, не хотят – не надо. В Энсенадо наймем новую охрану.
Сказано это было совершенно спокойно, без малейших проявлений гнева или презрения к нарушившим договор охранникам, но и без сожаления. Я невольно залюбовался девушкой, демонстрировавшей завидную выдержку и в то же время отсутствие высокомерия и заносчивости. Большая редкость по нынешним временам в среде юных аристократок, знаете ли.
И тут, словно почувствовав мой взгляд, сеньорита подняла голову и увидела меня, наполовину высунувшегося в окно. Наши взгляды встретились, я в первый момент растерялся, но потом сподобился-таки на молчаливое приветствие. Элена ответила легким кивком головы, после чего направилась внутрь «Еловой шишки». Из моей же груди невольно вырвался вздох сожаления: почему-то сразу подумалось, что именно такую девушку я хотел бы видеть хозяйкой в своем доме, и тут же вспомнилось, что никакого дома у меня нет, а голодранцам вроде меня не стоит даже мечтать о таких сеньоритах.
– Как жаль! – прошептал я и снова вздохнул.
Невольно моя рука нащупала перевязь, в которую я загодя аккуратно перепрятал все монеты из оставшегося от Бельчонка кошеля. По иронии судьбы, именно сейчас я чувствовал себя обеспеченным на год вперед человеком. Правда, это если вести тот образ жизни, что я вел в Кантадере. В таком случае я мог бы безбедно существовать, даже не торгуя, как обычно, своей шпагой, но этих денег было явно недостаточно, чтобы обзавестись собственной усадьбой или даже просто домом.
От невеселых мыслей меня отвлек осторожный стук в дверь. Слуга сообщил, что оседланная лошадь ожидает меня в конюшне. Что ж, не нужно забывать о грозящей мне опасности. Чем быстрее я уберусь подальше отсюда, тем больше у меня будет шансов остаться в живых.