Нет дома? В такую рань?
Артем нажал на рычаг и снова накрутил диск. Он насчитал девять гудков, но упорно не вешал трубку. Наконец в телефоне что-то щелкнуло, и далекий тихий голос произнес:
– Я слушаю.
Он не сразу ответил, и Лариса повторила громче:
– Але! Говорите!
– Это я. Привет.
– Артем, ты? – Голос был веселый, вовсе не сонный. Значит, не разбудил. – Тебя едва слышно, – сказала Лариса. – Как дела?
– Нормально.
– Ты, как всегда, очень разговорчив, – она засмеялась, слишком громко и чересчур звонко, как показалось Артему.
– Ты не забыла? – медленно проговорил он. – Мы хотели встретиться, порепетировать.
– Что? – переспросила она, все еще со смехом. – Репетировать? А, ну да, конечно. Я что-то позабыла… подожди…
– Я подожду, – согласился Артем.
– Да нет, – мягко ответила Лариса, – это я не тебе… Послушай, – в ее голосе послышалась неловкость, – давай в следующий вторник, ладно? Или в пятницу после прогона. А то сегодня никак… – в трубке раздался треск и невнятный шепот.
– Хорошо, – спокойно сказал он. – Тогда в следующий вторник. Как настроение?
– Отличное, – она вздохнула с явным облегчением.
Артем давно уже все понял.
– Ну пока, – сказал он в трубку, – до завтра.
– До свидания, Темочка. Ты не волнуйся, если Лепехов будет приставать, вали все на меня. Я сама с ним объяснюсь.
– Хорошо.
Он повесил трубку. Что ж, с праздником не вышло. А на что он, собственно, надеялся? Разве могут у него быть какие-то праздники? Остался только августовский сон, вечное напоминание о его вине, страшной, непоправимой, которую он сам себе никогда не простит.
Глава 7
Глеб уехал от Ларисы во вторник вечером.
Накануне они чудесно провели время в недавно открывшемся ресторанчике-погребке неподалеку от ее дома. Она давно уже присмотрела это милое и уютное заведение и пару раз бывала здесь одна – ужинала, пила кофе. Ей нравилось тут все: и обслуживание, умелое и ненавязчивое, и приличная публика, и интересно составленная развлекательная программа, а главное, вполне приемлемые цены.
Лариса и Глеб просидели в погребке почти до полуночи, а потом отправились к ней домой. Ночь получилась бессонной, сумбурной и сумасшедшей, как и предыдущая. Однако к утру Лариса чувствовала себя свежей и бодрой как никогда.
Она приготовила легкий завтрак, который был уничтожен с завидным аппетитом. Затем часа два они с Глебом откровенно валяли дурака, изображая совместные сцены из разных действий и пытаясь фантазировать, как бы трактовал их Лепехов. То, что получалось, кажется, превосходило самые смелые режиссерские замыслы.
Вдоволь напевшись и насмеявшись, они прогулялись до магазина, купили кое-что к обеду и продолжили веселое добровольное затворничество.
Словом, полтора дня пролетели как на крыльях. Около семи вечера Глеб засобирался домой. Лариса хотела было удержать его, но он неожиданно проявил непреклонность, сказав, что его ждут важные дела.
Спорить с ним она не стала, но, лишь только захлопнулась дверь и в квартире впервые за три последних дня наступили тишина и безмолвие, Ларису охватила тоска. Чтобы избавиться от нее, она с энтузиазмом принялась за хозяйственные дела.
Пять лет жизни с Павлом, более всего любившим и ценившим уют и комфорт, сделали из Ларисы отменную чистюлю. В общем-то, она и сама не терпела беспорядка в квартире, немытых полов, пыльной мебели. Сейчас, увлеченно орудуя шваброй и пылесосом, до блеска натирая зеркало и кафель на кухне, Лариса чувствовала даже некоторое удовольствие. Ее радовало сознание того, что она не сидит бесцельно, в унынии ожидая, когда наступит завтрашнее утро и можно будет вновь увидеться с Глебом, а занята полезным делом, незаметно поглощающим время, оставшееся до их встречи.
Поздно вечером, когда все вокруг блестело, а в крышку кастрюли можно было наблюдать за своим отражением, Лариса все-таки не выдержала и набрала номер Глеба, наспех записанный им перед уходом, но ей никто не ответил. Мобильного номера она не спросила, поэтому надежду поговорить с ним пришлось оставить до утра.
Перед тем как лечь, Лариса все-таки позвонила ему еще раз, но телефон по-прежнему молчал. Это было неприятно, потому что свой уход Глеб мотивировал именно необходимостью быть вечером дома. Ей сразу вспомнились таинственный разговор по сотовому в машине и та поспешность, с которой он нажимал на кнопку сброса, не желая, чтобы она слышала, о чем он говорил.
Но ведь полтора дня Глеб был с ней рядом, они смеялись вместе, ели и пили, были одной плотью и кровью, и ничто не стояло между ними! Ничто! Так стоит ли быть подозрительной, разыскивать его, шпионить, точно стерва-жена за неверным мужем? Тем более что Глеб ей вовсе не муж. Да ей и не нужно, чтобы он был им. Достаточно того, что дни пролетают как во сне и хочется, чтобы поскорее наступило завтра.