Мы отправились на поиски примерно за три недели до того, как Ведьма должна была ощениться — в это время щенная сука обычно выбирает себе логово. Начало было скромное: на двух машинах мы систематически прочёсывали территорию стаи Чингиз-хана, по крайней мере ту её часть, которая примыкала к Ндуту. Разумеется, Джеймс ещё никогда не видел гиеновых собак, но ведь в нашей стае были две куцые собаки и одна угольно-чёрная, так что вряд ли он мог спутать её с другой стаей.
Было начало мая, и затяжной период дождей уже кончился. Трава во многих местах стала золотисто-жёлтой, почти все лужи пересохли. В период дождей, когда равнины с низкой травой вокруг Ндуту покрыты сочной зеленью, а воды вдоволь, там пасётся до миллиона гну и почти полмиллиона зебр и газелей. Но теперь зебры уже откочевали, а гну, иногда двигаясь широким фронтом, который простирался по равнине километров на пятнадцать, уходили в сторону зарослей, где можно было найти пищу и воду во время сухого сезона. С каждым днём местность выглядела всё более опустошённой и из-под колёс машины вздымались всё более густые облака пыли: жгучее солнце и постоянный ветер иссушили почву. Вскоре на высохшей траве останутся пастись одни лишь газели Томсона и Гранта. Потом, когда пересохнут и более глубокие озера, газели Томсона тоже уйдут и останутся только небольшие стада газелей Гранта, способные месяцами обходиться без воды. В разгар сухого сезона эти грациозные, изумительно резвые и выносливые животные станут единственным источником пропитания для стаи Чингиза.
В первую же неделю поисков Джеймс нашёл Фею, ту суку с остатком хвоста, которая в прошлом году была без ума от щенят. Своих малышей у неё всё ещё не было. Она лежала рядом с самцом, Брутом, у пересыхающего озерца, других собак поблизости не было. Джеймс довольно быстро сообразил, что у Феи течка и почти наверняка Ведьма прогнала её из стаи: так обычно поступают все доминирующие самки гиеновых собак, когда у подчинённой самки начинается течка. А Бруту, сопровождавшему Фею, предстояло, как видно, стать отцом Соло и других щенят.
Джеймс видел, что Фея и Брут по очереди отмечают мочой куртинки травы. Фея поднимала лапу, и Брут тотчас подбегал к ней и к её отметке добавлял свою. Очевидно, самец и самка, отколовшись от стаи, образуют на время как бы отдельную стаю и каждый из них становится самым главным представителем своего пола в этой стае. Возможно, Брут и Фея возвратятся в стаю, когда у Феи кончится течка, и тогда мы узнаем ещё немало нового и интересного. Не так уж часто в одной стае две суки почти одновременно приносят щенят.
К сожалению, ехать за этой парой Джеймс не мог — ночь была безлунная, но он надеялся, что нам повезёт и мы найдём стаю Чингиза не очень далеко от этого места. И мы с новым рвением продолжали поиски. Иногда сын Джорджа. Майк, брал меня на борт своего маленького самолёта, и мы успевали осмотреть более обширные пространства. Порой на поиски отправлялся кто-нибудь из приезжих студентов, так что мы работали на трёх машинах. Гиеновых собак, особенно стаю, где были две куцые собаки и одна чёрная как уголь щенная сука, искали и шофёры Джорджа, выезжавшие с туристами. Но проходил день за днём, а собак никто не видел. Фея и Брут тоже не попадались никому на глаза.
Но вот однажды Джеймс встретил ещё одну пару изгнанников из стаи Чингиза. Это была Лилия, самка низшего ранга, и самец Риного. У Лилии тоже была точка. Неужели в одной стае будут одновременно щениться три самки? Неслыханное дело!
В каждом месяце есть такой день: солнце заходит на западе в тот самый момент, когда на смену ему с востока медленно поднимается луна. Я очень люблю это почти мистическое зрелище, и вот теперь я остановил машину и выключил мотор. Тарахтение мотора — звук, порождённый человеком,— уступило место более тонким и бесконечно более приятным звукам, разносящимся по открытой равнине в час заката. Рябки пролетели над головой с оживлённым кудахчущим криком, заливалась щебетом каменка, гудел возвращавшийся в гнездо шмель. Низкая трава ещё сохраняла едва заметный зелёный оттенок — наследие дождей, но ближнее озерцо почти пересохло, ил затвердел и потрескался под палящим солнцем. Дно напоминало широкую тёмную рану.
В этот вечер со мной был Джеймс — его машину ремонтировали. Я созерцал Луну и думал, какими далёкими и нереальными кажутся все сообщения о высадке на Луну человека и полётах в космос здесь, на африканских просторах. Вдруг послышалось удивлённое восклицание Джеймса, смотревшего в бинокль в сторону запада. Там чёрными тенями на гаснущем красно-оранжевом фоне заката бежали цепочкой гиеновые собаки. Мы узнали стаю Чингиз-хана, прежде чем включили мотор. Не было ничего удивительного в том, что стаю вела угольно-чёрная сука; её красные глаза сверкали в лучах заката, а брюхо, обременённое щенками, отвисло. Мы обнаружили собак как раз вовремя.