Часа через два собаки снова двинулись в путь. В лунном свете нагромождения камней на склоне холма отбрасывали чёрные тени, и среди этих неподвижных теней скользили другие — неотвязные тени гиен. Мы насчитали их не меньше двенадцати.
Когда собаки миновали один из скальных выступов, от скалы отделилась чёрная тень и пошла за ними по пятам. Это была тощая, долговязая гиена, должно быть, едва живая от голода. Вот она побежала быстрее и почти догнала Соло. Если ещё хоть какое-то стремление и оставалось у маленького щенка — хотя вряд ли,— то это было желание любой ценой не отстать от стаи. Соло почти автоматически переставляла лапы одну за другой и не смотрела ни вправо, ни влево. Она не замечала, что за ней гонится какое-то животное, что это существо неуклонно подбирается всё ближе и ближе. Гиена была всего в двух-трёх метрах от Соло, когда Брут случайно оглянулся: в мгновение ока он оказался рядом, кинулся на гиену сзади и вцепился зубами в её круп. С резким истерическим воплем гиена повернулась и бросилась бежать.
Стая, заслышав шум, остановилась, и собаки подождали, пока Соло в сопровождении Брута не догнала их. Потом они отправились дальше. Но гиена не отставала. Гиены могут проявлять невероятное терпение и настойчивость, целыми днями следуя за больными животными, а Соло, тащившаяся из последних сил, была верной добычей. За первой гиеной шли остальные.
Несколько раз в эту нескончаемую ночь Соло едва не попадала в зубы гиене. Большей частью кто-нибудь из взрослых собак вовремя спохватывался и мчался на помощь маленькому щенку, но случалось, что и мы с Джеймсом защищали Соло, отгораживая её от преследователей машиной. Обычно мы строго придерживаемся правила — наблюдать природу, как она есть, во всей её красоте, нежности и жестокости. Наша задача — запечатлеть возможно более беспристрастно отдельные, избранные эпизоды из нескончаемого потока событий. Но имели мы на то право или нет, мы уже не могли равнодушно наблюдать борьбу за жизнь этого крохотного — в чём душа держится! — измученного щенка. Невольно мы стали смотреть на действия Соло как на поведение человека и восхищаться в ней теми чертами характера, которые в существе, принадлежащем к нашему роду и племени, мы без колебаний назвали бы несгибаемым упорством, стойкостью и — главное — мужеством. Вот и получилось, что, когда собственные родичи её покинули, за неё вступились мы.
Но по мере того как близился рассвет, мы начинали понимать, что не имеем права оказывать помощь Соло. Стая, проявлявшая к маленькому щенку всё меньше внимания, всё же не забывала о нём. Довольно часто кто-нибудь из взрослых останавливался, поджидал его или некоторое время тащил в зубах. Выходило, что наше вмешательство теперь задерживает всю стаю: если бы не мы, Соло больше не тащилась бы за стаей и собаки могли бы без задержки бежать вперед, в обетованную страну изобилия, где зубы изголодавшихся гиен уже не будут угрожать щенкам Ведьмы.
Горы Гол были так же бесплодны, как и равнина. Собаки устало потащились вверх по небольшому склону. Они отошли от логова уже на шестьдесят километров. Когда стая выбралась на гребень, Соло оставалась далеко внизу, у подножия. Собаки приостановились, и было слышно, как загнанный щенок слабо зовёт на помощь. Фея обернулась и стала глядеть назад, потом очень медленно пошла к своей дочери. Остальные стояли и смотрели. Фея позвала Соло, и минут через десять малышка поравнялась с ней. Она была так измучена, что лапы у неё заплетались и, когда она остановилась, её шатало из стороны в сторону. Стая снова двинулась вперёд, а Соло осталась на месте, не в силах сделать ни шага — только жалобно скулила. На этот раз вернулся Распутин. Он подхватил её и немного пронёс. Но, видимо, и он тоже устал, потому что вскоре опустил её на землю, и она заковыляла вдогонку за стаей.
Было ясно, что щенок долго не протянет. Собаки огибали восточные отроги гор и направлялись, минуя равнину, к дальнему склону. Там, среди нагромождений скал, росло несколько деревьев. Туда мы уже не сможем последовать за собаками. Внезапно стая заторопилась вперёд, а мы решили остаться с Соло. Она, спотыкаясь, протащилась ещё немного и упала. Потом отчаянно позвала раз, другой и умолкла.
Мы были уверены, что остальные собаки больше не вернутся, и я вышел из машины, чтобы осмотреть Соло. Но когда я подходил, из темноты с громким лаем выскочила взрослая собака. Соло, увидев меня, кое-как поднялась на ноги, а Жёлтый Дьявол — это был он — подбежал к ней и остановился, угрожающе облаивая машину. Потом он подхватил Соло и понёс туда, где их поджидала стая.