Внезапно мимо машины промчалась гиена, за ней — другая. Вглядываясь в темноту, я увидел, что следом поспевает и третья. Я схватил наушники, включил магнитофон и повернул в ту сторону микрофон направленного действия. Прислушавшись, я уловил в отдалении звуки, которые обычно издают гиеновые собаки. Ясно: стая свалила добычу недалеко. Меня вдруг снова озарила надежда — ведь собаки пробудут поблизости не меньше часа. Надо же было мне терять время на кофе и на чёрные мысли!
Я мигом взобрался на крышу машины, отвязал доски и лопату, которые всегда возил с собой, сбросил их вниз и спрыгнул следом. Потом достал домкрат. Мне предстояло поставить домкрат на одну доску и, слегка приподняв машину, подсунуть под заднее колесо вторую. Эту процедуру я должен был повторить и со вторым задним, а затем и с передним колесом.
Не буду подробно описывать следующие шестьдесят минут: как домкрат соскальзывал с доски, как доска утопала в грязи, как мне приходилось выкапывать из-под задних колёс грязь, которую тут же намывало обратно. Достаточно сказать, что в конце концов я всё-таки ухитрился подсунуть три доски под три колеса и мне удалось выбраться на сушу с первой попытки. В одном я уверен: проделать всё это ещё раз у меня не хватило бы ни времени, ни сил.
Я направил машину прямо в ту сторону, откуда доносились звуки, и был безмерно обрадован, увидев тёмные тени, копошащиеся, судя по всему, возле добычи. Но радость моя быстро испарилась, когда я подъехал поближе и узнал гиен. Я немного поколесил вокруг, но собак нигде не было видно, хотя я даже взбирался на крышу машины и оглядывал в бинокль всю равнину. Я снова вынул микрофон направленного действия и, надев наушники, стал медленно прощупывать ночную тишину этим чувствительным прибором. Звуки слышались в нём чётко и ясно: мычание гну, вой шакала, кваканье лягушек, стрекотание сверчков. Но ни звука, издаваемого собаками. Я проехал немного дальше и снова прислушался. Вот едва различимый кашляющий рык льва, поблизости громко залаяла зебра. Но вдруг до меня донёсся резкий хриплый лай, три раза подряд. Это был зов собаки; более того, я знал, что это лает старый светло-рыжий самец, Жёлтый Дьявол, тот, у которого было полхвоста. Ни одну гиеновую собаку не спутаешь с Жёлтым Дьяволом, когда он подаёт сигнал опасности.
Спустя десять минут, ведя машину «челноком» в том направлении, откуда донёсся звук, и то и дело останавливаясь, чтобы осмотреть в бинокль озарённую луной равнину, я нагнал стаю.
Я почти сразу почувствовал, что происходит нечто довольно странное: Жёлтый Дьявол спаривался с Ведьмой. Обычно в стае гиеновых собак с доминирующей самкой спаривается доминирующий самец. Собственно говоря, доминирующие животные так или иначе связаны друг с другом: они часто бегают, отдыхают и даже кормятся рядом. Утром Ведьма лежала рядом с доминирующим Стрижом. И вот теперь за ней в роли признанного ухажёра следовал Жёлтый Дьявол, не отставая ни на шаг. А Стрижу это было, как видно, безразлично.
Жёлтый Дьявол держался собственником. Когда приближался другой пёс, старый самец с выцветшей шкурой угрожающе рычал и становился между Ведьмой и соперником. По отношению к Стрижу, однако, он держался двойственно. Временами он рычал на доминирующего самца, но несколько раз быстро отбегал от Ведьмы, подходил к Стрижу и подставлял ему шею и даже валился на бок — должно быть, старался убедить Стрижа, что по-прежнему ему подчиняется. И тут же мчался обратно к своей даме.
Когда Ведьма, основательно обнюхав куртинку травы, слегка приподняла одну лапу и отметила её мочой, я с интересом стал смотреть, что будет делать Жёлтый Дьявол: во всех стаях, которые мы изучали, отметка территории — исключительная привилегия доминирующего самца и доминирующей самки. Когда Ведьма отошла, Жёлтый Дьявол приостановился, понюхал траву и пошёл следом за ней, а Стриж немедленно подбежал и добавил свой лапах к запаху Ведьмы.
Рано поутру Жёлтый Дьявол спаривался с Ведьмой несколько раз, но и тут Стриж не проявил никакого интереса. Это меня озадачило, но потом, перебирая записи наших прошлых наблюдений за этой стаей, я вспомнил, что Стриж не спаривался с Ведьмой и в прошлогоднюю течку. Должно быть, у него что-то было не в порядке с гормональной регуляцией и проблемы пола его не интересовали. Это вполне вероятно, потому что мы никогда не видели, чтобы он спаривался или делал попытку спариться с какой-либо из самок.
Видимо, из-за того, что ухаживать за доминирующей самкой приходилось в присутствии доминирующего самца, Жёлтый Дьявол был довольно нервным поклонником. К полудню, пробегав по пятам за Ведьмой добрых двенадцать часов и спарившись с ней пять раз подряд, он выглядел совершенно разбитым. Он лежал, прижавшись к ней вплотную, и постоянно скулил, переводя глаза с одной собаки на другую. Но стоило какому-нибудь самцу направиться в их сторону, как Жёлтый Дьявол вскакивал, становился между Ведьмой и соперником и резко, скрипуче рычал. Однако никто особенного интереса к этой паре не проявлял.