— Ну… маловероятно, что ты будешь мне меньше нравиться. — Подумав, сделал вывод Ланг, идя вслед за мной. — Хотя, сто пятьдесят роста на сто пятьдесят килограмм мне будет сложнее любить…
— Во мне больше ста пятидесяти роста.
— Хорошо, что не килограмм. — Фыркнул Матвей, входя за мной на кухню. — А у тебя уютно. Тесно, но уютно.
Ни черта не тесно, но выходцу из царских палатей этого не понять. С Катькой договориться, что ли, чтобы она его взяла на один из своих рейдов по неблагополучным семьям?.. Думается мне, Ланг будет весьма впечатлен тем, как иногда народ живет у подножья жизненного Олимпа.
— Адрес мой откуда? — взяв для него бокал, кивком указала Матвею на кресло у стола возле окна.
— С год назад ты эксплуатировала меня в качестве доставщика лекарств, — ответил он, на ходу скидывая ветровку и, перекинув ее через спинку кресла, невольно отослав меня к первой фотке в его инсте, оправил черную футболку и уселся в указанное кресло за столом. — На порог не пустила, трогательно заботясь о том, чтобы не заразить. Как о таком моменте забыть? Каждую ступеньку помню, когда спасать тебя летел.
Поставив перед ним бокал, отправилась к холодильнику за шоколадкой, мимоходом запустив кофе-машину.
Матвей, глядя на мою бутылку вина и бокал, фальшиво беспокойно возвестил, что у меня явно начинается алкоголизм, раз я пью в одиночестве. Проигнорировав его стенания о том, что он все равно будет любить меня даже с синим носом и пропитым голосом, дождалась, пока ему наскучит и он заглохнет.
— Матвей, — позвала, разламывая плитку шоколада, пока наливался кофе, кратко оглянувшись на него, встретившего мой взгляд вопросительно приподняв бровь, — я крайне не люблю визиты без предупреждения. Ты прежде так не делал и не начинай.
Несколько секунд тишины на кухне и задумчивого спокойствия в серых глазах. Затем он кивнул и потянулся за своей бутылкой, с улыбкой бросив:
— Йа, май фюрер. — Откупорил бутылку и занялся ведерком с мороженым. Он не видел, что я уже потянулась к солонке, когда сказал, — про соль не забудь. И себе ложку к мороженому и бокал захвати, если хочешь. Конина действительно неплохая, я поделюсь, не жадный.
Ланг предпочитал к коньяку слегка подсоленный шоколад и чашку крепкого кофе. Те разы, что мы выпивали вместе, по пальцам одной руки можно пересчитать, однако эту его придурь с соленым шоколадом сложно было забыть. Его фаворитного швейцарского горького шоколада у меня в наличии, разумеется, не было. Однако он не возражал и против обычного молочного из масс-маркета.
Обслужив дорогого незваного гостя, я с ведерком и ложкой уселась напротив него.
Легкое напряжение быстро и знакомо улетучилось. Матвей пил мало и неспешно, разговаривая со мной обо всем подряд, пока не желая касаться того, ради чего и явился. Я ничего не имела против, некоторым людям действительно необходима небольшая словесная разминка на отвлеченные темы, прежде чем перейти к серьезным для них вещам. Да и, несмотря на свое амплуа надменного и заносчивого мужика, собеседник он был простой и открытый.
Затронули его вью, которое я собиралась непременно посмотреть о чем ему и сообщила, попросив не рассказывать сейчас подробности, несмотря на то, что мне действительно было интересно.
Матвей, повествуя о кухне съемок интервью у крупного блогера, отключил интернет на мобильном, урезав активность своего почти несмолкающего телефона, едва не посекундно разражающегося оповещениями о сообщениях с реакциями от знакомых, приятелей и друзей Матвея, уже впечатляющихся, как несложно было заподозрить, очередным перфомансом Ланга, которому несколько раз становилось скучно в интервью, но как именно он разбавлял атмосферу я слушать категорически отказывалась, с возмущением махая на него руками и грозясь избить ложкой за спойлеры.
К слову, блогер, по словам Ланга, оказался провальным журналистом, когда пытался выбить почву из-под ног Матвея «острыми вопросами» о его семье, их достатке и какую роль в финансовом плане они сыграли во многих проектах Матвея, который, красиво обрив того, теперь с досадой предполагал, что в интервью эти моменты не попадут.
— Стану знаменитой, к этому твоему блогеру не пойду, — выковыряв в мороженом кусочек арбуза и отправив его в рот, заключила я после допроса Ланга, дождавшегося, когда подсоленный шоколад, положенный им под язык, начнет таять. Он отпил алкоголь и на выдохе согласился, что не стоит.
Я упустила момент, как именно мы перетекли к брошенной им Вике и ее следственным действиям, когда Матвей исчезал из поля ее зрения. Ланг, глотнув кофе и отставив чашку, постукивая ногтем по ее краю, завершил рассказ о своей поездке в Москву, когда Вика, почему-то придя к мнению, что он ее обманывает, решила выяснить где он: