Реакция хоть и ожидаемая, однако, чрезвычайно быстрая:
— Позволите? — тут же просительно протянул правую руку ладонью вверх. И снова мое внимание похитили эти пальцы. Длинные и крепкие. От его запястья и выше под бледной кожей виднелось красивое и в меру выраженное ветвление голубых вен. Машинально отметив отсутствие обручального кольца, вложила очки в его ладонь, и он, разглядывая слегка выпавшее из оправы стекло, заключил, — удачная встреча, у меня как раз на этой неделе коррекция. И как вам результат операции?
Ответить я не успела, раздалась мелодия входящего вызова на его телефоне и он, извинившись, принял звонок. А звонок явно был из клиники, потому что он зарылся в своей папке, уверяя абонента, что флюорографию принес буквально несколько минут назад вместе с остальными анализами. Абонент возразил и он, приподняв бровь и разглядывая требуемый абонентом бланк с результатами исследования, сообщил, что сейчас вернется и предоставит вновь.
Мысленно попросив его вернуться быстрее моей сестры, уже готова была принять свои очки назад, но он, завершив разговор, снова посмотрел на меня явно не спеша уходить. И мне очень захотелось, чтобы он снял очки. К тому же это крайне невоспитанно — разговаривать с человеком не снимая очков, да еще и в помещении. Причину такой его линии поведения я поняла позже, но в тот самый момент это немного напрягло.
Отвести взгляд. Незаметный вдох и выдох, старательно игнорируя его запах в трезвящем прохладой кондиционерном воздухе. Раз, два, три и чересчур влюбчивая я в домике! Я в домике, отстаньте!..
А он, несказанно радуя проявлением явного намерения знакомства, вновь спросил меня о результате операции. Или просто поинтересовался, как человек, которому это только предстоит. Но мне весьма хотелось, чтобы это было именно намерение с дальним заходом с объединяющего обстоятельства. В таких условиях надо действовать креативно, а в этом мне не откажешь.
— Мне кажется, здесь над людьми проводят эксперименты, — доверительно сообщила, рассматривая его пальцы, выправляющие давно чуть погнутую дужку моих очков и ожидая заветного глухого щелчка. — Мне сказали, что все будет хорошо, но я только пла́чу, плачу́ и ничего не вижу.
Он рассмеялся. Негромко, бархатисто, низко, с подъемом интонационного тембра в конце. Очень красиво. Жаль, что кратко, действительно очень жаль. Настолько, что это побуждало креативить и дальше, ибо звучание невероятно приятно ложилось на слух. Вновь став серьезным, произнес:
— Мы живем в России, тут это распространенная проблема. — Здесь сложно было не согласиться с ним, отдав должное — избранная формулировка очаровательна. Вроде бы сарказм и цинизм, но это одни из ведущих симптомов критического мышления, потому это очаровывает. А он, все так же занятый моими очками, почти сразил сочетанием смысла дальнейших слов и своим крайне серьезным видом, — честно говоря, я рад, что вы меня не видите, потому что я могу соврать, что выгляжу как Джек Воробей.
У меня молниеносно выстроилась ассоциация с моим любимым анонимным чатиком, и я, едва контролируя желание смотреть на него, как кот на валерьянку и так же мяукать и тереться, улыбнулась и со значением поправила:
— Капитан Джек Воробей.
Он с улыбкой кивнул и я, пользуясь тем, что он смотрит на мои очки, разглядывала его лицо пристальнее, контролируя свой возрастающий в геометрической прогрессии интерес. Наконец, при его попытке поставить стекло в подобающее положение, раздался долгожданный глухой щелчок, обозначающий выпадение на соплях державшегося болтика, который разъединил ушную дужку и тело очков в его пальцах.
Он досадно поморщился, оглядывая мои очки и затем уставился под ноги в поисках болтика. На который я уже незаметно наступила, тоже оглядываясь в поисках него. Почти сразу стало очевидным, что пропажу мы не найдем, а по какой причине уточнять не будем. Он, даже не дожидаясь моего уже мысленно прорепетированного лепета о палящем послеполуденном солнце на улице и моем бедственном послеоперационном положении, сняв свои очки, протянул их мне:
— Извините и примите.
Наконец глаза в глаза и мое сердце на секунду остановилось. Затем гулко ударило, мощно разогнав кровь, и забилось снова. Ускоренно.