Эти эмоциональные качели, конечно, веселые, но летают они во все стороны и непредсказуемо. Ладно, может следующий вираж мне снова понравится.
— Оправдать брата вы хотели, значит… — он собирался что-то сказать, но я торопливо проговорила, — сейчас-сейчас, погодите… на языке вертится теория эта… как же она… А! Когнитивное искажение. — Взглянула на него, выруливающего на съезд к мосту и вопросительно приподнявшего бровь, пояснила, — человек, несмотря на заявленную позицию, оправдывает то, к чему имеет отношение или в чем принимал участие, хотя оно противоречит его позиции. Нет? Не работает эта теория в вашем случае?
Он негромко рассмеялся, отправляя мой слух в оргазм. И мысли в увлекательные фантазии. Но он об этом не подозревал, задав вопрос с улыбкой на губах:
— Как вы поняли, что я хочу выглядеть лучше, чем я есть?
— Ну, для начала, это естественно для любого живого человека, а во-вторых очки. — Стукнула ногтем по ушной дужке. — Бренд недешевый, а вы сказали: «аналоги с той же практически значимой функцией в разы дешевле и нередко в разы эффективнее» и еще что-то про то, что сами бы себе такое не купили. Или очки тоже брат подарил?
— Мое почтение. — Склонил голову в ироничном принятии поражения, съезжая с моста и встраиваясь в дорожный поток. Не слишком плотный. До моего дома осталось меньше десяти минут.
— Брат тот самый гэнгста Арс? — уточнила я и он кивнул. — Машиной замаливает, так сказать, нанесенные психологические травмы в детстве?
— И, надо сказать, у него неплохо получается. — Ирония в интонациях, а я залюбовалась красотой рук, когда он на перекрестке поворачивал машину в сторону улицы, ведущей к моему дому. И добивал меня, — либо я человек с высокой моральной гибкостью и низкой социальной ответственностью.
— Шар заберу из ремонта, смогу сказать точно. — Заставила себя смотреть не на его руки, тем более не его профиль, разглядывая бутылку в подстаканнике в консоли между нами. — Гэнгста Арс, это не тот брат, которого посадили за жестокое обращение с животными?
— Техническая профессия. — Ни к селу ни к городу произнес он, немало меня озадачив.
— Что?
— Экстрасенс получал образование в области технических профессий. — Уверенно сделал заключение он, неторопливо перестраиваясь в крайнюю правую, когда повернул на мою улицу. — Там важны логика и наблюдательность, правильное структурирование и применение полученной информации.
— Просто я хороший экстрасенс. — Неопределенно пожала плечом, усмехнувшись, почувствовав его взгляд.
— Либо опытный юрист. Но я все же склоняюсь к технической области. — Снова удивил он.
Немного поразмыслив, все же признала:
— Несостоявшийся юрист.
— Жаль, вас там ждало большое будущее. — Ненамеренно ударил по тому, что сейчас, спустя время, вызывало улыбку, а несколько лет назад едва не порвало натянутые нервы. — Некоторым злодеям определенно повезло, что юрист не состоялся. К сожалению.
— Мой папа с вами согласен по поводу будущего. — Хмыкнула я, вспоминая тот самый эпизод. Едва не порвавший нервы.
— В духе: это такая серьезная профессия, а ты, чадо неразумное, все без зазрений совести про… фукало?
Оценила автозамену. Вообще речь у него занимательная. И не только речь.
— Что-то вроде, — неопределенно махнула рукой, не желая углубляться в этом направлении. Не первый мой конфликт с папой, просто самый болезненный.
Их, этих конфликтов, никогда не было много. Тут как нельзя кстати подходит устоявшееся выражение про редко, но метко. Я любила папу. Очень сильно. Для меня он был примером мужского поведения и образцом человеческого достоинства. Я уважала его безусловно. Даже почитала. Вся проблема была в том, что высший разум, который по некоторым убеждениям создает людей, явно ради прикола впихнул в меня несколько прекрасных черт характера папы. Вот этому высшему существу с дурацким чувством юмора наверняка было смешно, а нам с папой не всегда.
Когда я на третьем курсе университета поняла, что мне не нужна эта профессия и забрала свои документы, это ожидаемо вызвало у папы негативную реакцию. Я была убеждена в своей правоте и твердо стояла на своем, но эту войну я проигрывала всухую и уходила в глухую оборону, будучи уже далеко неуверенной, что поступила не опрометчиво. И тогда подключились миротворческие силы. Как известно, миротворцы это такая мощь, которая способна отвесить люлей обоим противоборствующим сторонам, поэтому, собственно и выступает в качестве миротворца. В нашей семье миротворцем была мама. Внимательно посмотревшая на злого папу, не отрывавшего пристального взгляда от меня, впервые с позором пытающуюся ретироваться с поля брани, но задержанную на пороге дома разозлившимся миротворцем. Миротворец, удерживая за локоть меня, с каменным лицом глядящую себе под ноги, ровно позвал папу: