— Андрей, — он медленно и глубоко вдохнул, и перевел взгляд на нее, спустя паузу вкрадчиво поинтересовавшуюся, — тебе что важнее: чтобы твоя дочь, которой претит юриспруденция, стала одной из тех теток, которые ходят на работу как на каторгу и в которых люди впоследствии плюются, или чтобы она была счастлива, занимаясь любимым делом? Тебе что важнее, Андрей? Что ты ей тычешь этой совковщиной — на кого училась туда и иди работать. И будет она такой же как эти бабищи в поликлиниках и инстанциях, которые работу ненавидят, людей ненавидят и себя заодно. Зато все такие образованные да сотню лет работающие.
— А то она у нас сидела бы где-то в райотделе и бумажки за пятнадцать рублей в месяц перебирала, да? Ты тоже чушь не пори. — Папа перевел взгляд с нее на меня, сжавшую челюсть, при последующих его словах, — столько лет учиться, чтобы…
Но его прервала мама, негромко и твердо произнесшая:
— Чтобы понять, что по любви там работать тяжело, а без любви и вовсе делать нечего. И иметь смелость не превращаться в обрюзгшего бульдога, ненавидящего свою работу, но ведь образование и папины связи же!
— Всё сказала, образованная ты моя? — без эмоций осведомился папа у нее, предупреждающе глядя, что, в принципе, уже не обещало ничего хорошего.
— Могу еще добавить. — Раздраженно процедила мама. И с учетом того, что у папы тоже не было высшего образования, довольно жестко поддела его, — хочешь, кандидат неебических наук?
Происходящее грозило перерасти в изнуряющее и опустошающее столкновение, что добило бы меня окончательно.
— Пожалуйста, хватит. — Тихо попросила. Голос дрогнул, слезы не полились, только благодаря тому, что не моргала глядя в пол.
Тянущиеся секунды предгрозовой тишины и не без эха разочарования от папы:
— Занимайся, чем хочешь, — я затравленно взглянула на него, тут же посмотревшего на маму и велевшего, — а ты иди свой очередной отупляющий сериал смотреть.
— И пойду. — Хмыкнула мама, прохладно глядя в его глаза. — Только дочь провожу.
Посверлил тяжелым взглядом ее и так и не взглянув на меня, повернулся, явно не собираясь больше ни с кем разговаривать и уйти.
— Пап… — убито позвала я, глядя в его спину.
Он отмахнулся и направился в свой кабинет, мимо напряженного Макса, застывшего недалеко у лестницы и кивнувшего на его краткий приказ принести в его кабинет коньяк.
— Иди, — шепотом сказала мама Максу, — и посиди с ним немного, а то он злой как мегера.
Макс, прикусив губу, перевел обеспокоенный взгляд с меня на маму, вновь кивнул, не слишком старательно изобразил шута вынудив нас прыснуть и побежал в гостиную к бару.
— Отойдет, — мрачно глядя вслед отцу скривила губы мама и строго посмотрела на меня, — ну-ка сопли утри. — Застегивая на мне куртку, пока я неловко, мелко дрожащими пальцами утирала ненужную влагу с глаз так, чтобы не размазать тушь. — Никому ты ничего не должна, ясно? Ни мне, ни ему, ни уж тем более кому-то еще. Мы свой выбор сделали, свои шишки набили. Теперь Ленкин, твой и Макса черед. Папа бухтит потому что переживает за шишки, любой родитель за это всегда переживает, и думает, что точно знает, как лучше детей счастливыми сделать. Побухтит и успокоится, ничего страшного. Переживем.
— Мам, ты же тоже говорила, что эта професс… — неуверенно начала я и замолкла, когда она усмехнулась, аккуратно, чтобы не помять мою укладку, натягивая мне на голову капюшон.
— Если человек тебя старше, это вообще не значит, что он прав. Это может значить, что он годами заблуждался. — Посмотрела мне в глаза, отстраняя руки от капюшона и порицательно постучала указательным пальцем по моему лбу, — у тебя своя голова на плечах, дочь, своя. Никто за тебя твою жизнь не проживет и поэтому не имеет никакого права диктовать. — Я закусила губы, глядя на нее, кивнувшую мне и значительно мягче произнесшую, — ты просто будь счастливой, ладно?
Улыбнувшись, негромко и искренне произнесла:
— Я тебя тоже люблю. И папу, пусть он и бухтит.
— Ну все, беги. — Покивала мама, тепло поцеловав меня в щеку. — Домой приедешь, позвони.
— Угум, а что ты за сериал смотришь? — уже открывая дверь, запоздало спросила я.
— О, я тебе ссылку скину, там тако-о-ой бре-е-ед!.. Тебе тоже понравится, — с довольством пообещала мама, махнув рукой на прощание, прежде чем я, рассмеявшись, закрыла за собой дверь.