Я вздохнула и посмотрела на мужчину рядом, указав на мой дом, к которому он неторопливо приближался. Запоздало вспомнив, что у меня в холодильнике шаром покати, а с учетом того, что я сегодня никуда не собираюсь в связи с состоянием и значит буду спать и обжираться, попросила остановить у магазина, расположенного недалеко от моего дома, что он и сделал. В принципе, мое состояние вполне позволяло моему желанию еще с ним поболтать, да и он в этом явно был со мной солидарен, выставляя режим парковки и полуповорачиваясь корпусом ко мне.
Глядя на него, сидящего вот так и так близко, у меня в голове пронеслось, что я хочу посидеть не только на его коленях.
— Так когда и как попасть к вам на сеанс, экстрасенс? — пауза была миллисекундной и сделана, когда его взгляд скользнул по моим усмехнувшимся губам.
Вполне вероятно, что не у одной меня скользнули мысли об утреннем соседстве в постели. Жаль, обстоятельства таковы, что это явно случится не сегодня.
— По предварительной записи. — Улыбнулась, глядя в контраст глаз, и ощущая как под кожей разливается слабый приятный ток.
— Я позвоню, не плачьте так. — Ямочки на щеках, когда я потянула салфетку к глазам. Утерев влагу, собралась снять и вернуть очки и вновь их надела, когда он неизменно серьезным тоном произнес, — опять? Не надо, сможете сделать приворот. — И у меня второй раз за день стало сухо в горле от негромких, но так упоительно быстро ускоряющих пульс, слов, — хотя, уверен, вы и без этого справляетесь. Так сказать, испытано на себе.
Так мы все же умеем говорить прямо? Мужчина, прекратите, я не планировала сегодня влюбляться. Настолько быстро.
— Все равно приворот лишним не будет, — задумчиво отозвалась, — только для него имя надо.
— Уварабэй. — Вновь с акцентом и вкупе с его серьезным лицом это было очень комично, — Жэк Уварабэй.
— Капи…
— … тан Стас.
— Временно не ясновидящая Екатерина. Почти великая.
— Так и запишу. — Прикусил губу, полуулыбаясь. — Тем более действительно подходит.
Ярик, тикай, бочок потик. Причем буквально.
Поэтому, взяв в руки себя и пакет с лекарствами, вежливо попрощавшись, быстро покинула автомобиль. Шла к магазину, не в силах согнать с лица улыбку, а в голове еще его смех, прозвучавший в момент, когда я оперативно покидала его машину.
Но, как оказалось, зря я женила наших внуков в розовых мечтах — он соврал. Не позвонил.
Глава 3
Как я уже говорила, Глеб превосходный психолог. Он помогает людям выйти из кризисных состояний, помогает эффективно проработать травмы и проблемы. Глеб действительно хороший психолог, но профессионал в нем напрочь отключается, когда дело касается его личной жизни. Сапожник без сапог. Впрочем, их обоих все устраивало, да и ругались они пусть часто, но забавно, хоть и на злых и повышенных тонах.
— Хватит сраться, — попросила я его, находящегося в ярости и уже минут пять увлеченно скандалившего по телефону. — Глеб, твою мать, мы уже у подъезда, не ори так, люди оборачиваются.
Глеб, идущий рядом со мной, сердито глядя перед собой, сквозь зубы с чувством выцедил в трубку:
— …ну и мне тогда похуй и иди ты на хуй, — и, отключив звонок, раздраженно запихнул телефон в карман.
— Что на этот раз? — негромко спросила, благодарно кивнув мужчине, выходящему из подъезда и придержавшему нам дверь.
Глеб несколько секунд остывал. Когда мы дождались лифта и вошли в него, ответил:
— Претензия, что я не смогу встретить через два часа. Наверное, если бы я смог, то потом был бы наезд за отсутствие фанфар и красной дорожки. Фанбаза всего ничего, а звездная болезнь прогрессирует так, как будто еженедельно Олимпийский собирает… Пиздец, блять! — нахмурился он, гневно глядя на свое обручальное кольцо.
— Так мы вечером в бар не пойдем? — выходя из лифта вслед за ним, несколько расстроилась я, думая об Абрамовой, недавно так обрадовавшейся халявному билету и козырному столу, которая расстроится еще сильнее меня, с ее-то генами. Заметив, как недовольно поджавший уголки губ Глеб потянул руку к дверному звонку, торопливо напомнила, — она просила не пользоваться звонком.
— Конечно, пойдем, ты что. — Немного с опозданием возразил задумавшийся Глеб и постучался в дверь. Понизив голос, негодующе пробормотал, — иначе вообще апокалипсис случится. — Мрачно ухмыльнулся на мгновение, а потом принял вид спокойный и серьезный.
Мы тщательно и уже несколько настороженно прислушивались к мертвой тишине за дверью. Подождали еще несколько секунд, но прежде чем костяшки Глеба повторно коснулись дверного полотна, нам все-таки открыли. На пороге стояла молодая, опрятная и вроде бы даже симпатичная женщина. Вроде бы, потому что когда свежи следы побоев на лице, о степени привлекательности сложно сказать точно. Она покачивала спящего грудничка на руках, усыпанных разнокалиберными цветастыми пятнами синяков, и взгляд ее был таким, который мы видели неоднократно. Который видеть не хотелось бы ни у кого.