Предъявила, с собачей преданностью глядя на сержанта, без особого интереса повертевшего документы в пальцах и, убрав их себе в нагрудный карман, заметившего очевидное-невероятное:
— Тонировочка, Екатерина Андреевна.
— Спереди везде американка тридцать пять процентов, изнутри машины и не скажешь что есть. — Очаровательно улыбнулась я глядя в усмехнувшиеся глаза представителя дорожного правопорядка и, спрятав меж пальцев свернутую купюру, коснулась ручки двери. — Можно я выйду?
Он отошел предсказуемо к задней части автомобиля, наблюдая за мной, со всем возможным изяществом выпорхнувшей из салона и робко приблизившейся к нему с извинением улыбаясь и воркуя:
— Так устала от взглядов, да и машина красивее с тонировкой.
— Муж от взглядов оберегает? — Кивнул он, сделав понимающий вид и не спеша ни за прибором для замера, ни в машину для моего пробива на предмет непогашенных штрафов, невыполненных предписаний, а значит и возможности упечь в кутузку на несколько суток.
— Если бы. — Вздохнула я. Вздохнула глубоко, чтобы грудь за зря тут не блистала. — Холостая, как пуля.
— Красотой людей радовать надо, а вы внимания избегаете, так мужа и не найдете, Катерин. — Пожурил одобрительно улыбнувшийся ДПСник, не подозревающий что мне нахрен муж не сдался, как и он сам, собственно, мне важны только мои документы в его кармане и сохранение тонировки на стеклах. Кивком указав на мою машину, произнес, — все же нарушение. Замерять придется… — если пришлось бы, то у него в руках уже прибор находился. Нашел, кому втирать, коррупционер бессовестный! Слава богу, что коррупционер, кстати. Да и то что бессовестный тоже хорошо.
— Может быть, есть альтернативные методы разрешения вопроса?.. — состроив брови домиком, с прошением и толикой искушения в улыбке, поинтересовалась я.
Разумеется, альтернатива была. Ушла из моих пальцев в его ладонь та самая альтернатива, когда он возвращал мои документы. Правда, предварительно пришлось поделиться и номером моего телефона, но ладно, не велика потеря.
— Алексей. — Представился сержант, набрав мой номер, пустив дозвон и кивнув, когда из салона полилась мелодия моего телефона.
— Одно из моих любимых имен. — Подобострастно соврала я, сжав свои документы.
Сев в машину, кратко пересказала Абрамовой историю моего нового романтического знакомства. Катя, глядя как отдаляется экипаж, с сомнением посмотрев на меня, неторопливо выезжающую на дорогу, спросила:
— И ты действительно с ним встретишься?
— Мужик, взявший с меня деньги, лишен права на счастье, — вынесла приговор я, поднимая тонированные стекла.
До лицея добрались без происшествий, в него вошли тоже. Здесь училась и Ленка и я, теперь Макс. Особой ностальгии знакомые коридоры не вызывали. Я не могла отнести себя к тому числу людей, которые думают, мол, вот бы вернуться в школьные/студенческие годы. Никаких ассоциированных с этим драм и трагедий у меня не было, просто прошлое в прошлом, было и ладно, и такая позиция относилась не только к беззаботным школьным/студенческим годам.
В кабинете Перовой, который я тоже несколько раз посещала во время обучения, особо сильно ничего не изменилось. Хотя и был свежий и современный ремонт, радующий глаз. Неизменной осталась атмосфера. Этой педантичной аккуратности, упорядоченности, симметричности, где каждая вещь на своем месте, все предметы по полочкам, а на них и по цветам. Перешагивая порог директора вновь, но впервые за более чем десять лет, у меня в голове всплыла квартира Жанны, где я была сегодня утром, и внезапно перед внутренним взором предстала книга, задвинутая в подростковости на дальнюю полку как недочитанная и непонятная, а сейчас она раскрылась вновь, и в ней было только одно слово: «стерильность». Вот что тогда невыразимо и непонятно отталкивало меня и моих сверстников и очаровывало многих родителей в бессменном директоре лицея, крайне ответственном и деятельном руководителе Перовой Аделаиде Александровне. Выглядящей безупречно что тогда, что сейчас в свои немолодые года. Безупречный макияж, безупречно отглаженный брючный костюм, безупречная укладка и маникюр. Всё в ней было так, как и в ее кабинете — идеально в порядке.
Забавно, что картинка сложилась именно сегодня, — промелькнула мысль, едва не заставив губы растянуться в досадной усмешке, когда я кратко оглядела ряд стульев, один из которых рядом со мной выдвигала Абрамова. Все стулья на равном расстоянии друг от друга, и мне казалось, что даже если линейкой воспользоваться, то ни на миллиметр отличия не будет. Нигде.