Стас выглядел очень спокойным и уверенным, сидя напротив интервьюера, задавшего ему вопрос как он относится к интернет-мошенникам.
— Негативно, — хмыкнул Стас, сделав глоток и неторопливо отставляя чашку, когда фокус камеры ловил блик по стеклу швейцарских часов. — По другому быть не должно, хотя я не отрицаю — иногда у меня проскакивает мысль: эту энергию да в мирное русло бы. Специфика моей деятельности такова, что я охочусь, либо разбираюсь с последствиями деятельности зачастую умных человек, иногда очень умных, поэтому возникают мысли про энергию и русло. В России не так много людей с высоким порогом интеллекта, и тем печальнее факт, что те, кто наделён мозгом, используют его в формате криминала, — спокойно, четко, прямо. И профиль смотрится почти хищным, когда кадр сменяется на дальнюю камеру, снимающую его смещенно и сверху в легком расфокусе, когда интервьюер сидящий напротив него и фактически заблюренный таким ракурсом, сказал интересную вещь:
— Арслан Хаджиев говорил, что вы проводили статистические исследования критической массы киберпреступников и выявили ряд паттернов, которые очень часто встречаются у большого количества из них.
— Да. — Кивнул Стас и ракурс камеры сменился на боковой со средней точки съемки, фокусируясь на четком профиле, — у лидеров и участников хакгрупп есть определенные похожие модели отношений и сходные факторы в жизни: отсутствие социальной и финансовой стабильности и сомнительная возможность этой стабильности. Отсутствие вероятности соцлифта. Почти всегда неполная семья, либо семья с негативно-лабильными, нездоровыми отношениями. На беззаконие часто толкает бедность, недоступность перспектив и искривление мышления. На заре деятельности «ТиЭйч» мы никогда не встречали хакеров из благополучных стран и семей, но сейчас бывают случаи, когда человек в принципе хорошего достатка и без особых проблем в жизни, начинает заниматься криминалом. — Он слегка откинулся на спинку стула и съемка пошла с другой камеры снимающий его полуанфас. — Тоже интересное явление, но это случается скорее из-за азарта, интереса, может какие-то внутренние комплексы недостаточной самореализации, плюс ошибочные суждения, что в случае деанонимизации их личности и деятельности, им помогут связи, либо деньги. — Уголок губ слегка приподнялся вверх и немного в сторону, выдавая иронию, которой не было в интонации.
— Это ошибочно? — уточнил интервьюер.
— Это очень ошибочно. — Полукивнул Стас. — Я думаю, вы слышали о сыне депутата, который занимался кардингом, то есть хищением денег с банковских карточек. Этому человеку статус его отца и, соответственно, имеющиеся связи, даже при наличии действительно неплохого адвоката, ничем помочь не смогли, когда его поймали.
— Вы бываете на задержаниях?
— При оказании содействия органам в их оперативно-розыскной деятельности, мы просим брать нас на задержания. При обысках и изъятиях техники важно предпринимать определенные меры, которые пресекут возможность преступника каким бы то ни было образом изменить, повредить или не дай бог уничтожить информацию. Да и правильно изъять носители информации тоже необходимо, иначе хоть один недочет вроде пропущенной или неверной цифры серийника в протоколе изъятия и адвокат преступника может за это зацепиться, тогда дело развалится. Поэтому мы нередко ездим на задержания.
— Можете рассказать о самом интересном случае?
Улыбнулся, глаза блеснули, лицо слегка изменилось, черты будто острее, будто хищные. Всего секунда, но меня это зацепило. Он взял немного времени на раздумья, поднеся к губам чашку и отпив.
— Там каждое по-своему интересно, — задумчиво ответил он, отставляя кофе и несколько мгновений глядя на него, — я расскажу о том, что меня впечатлило. Часто процесс захвата идет очень быстро и довольно жестко. У хакеров все зашифровано и заходить к ним надо внезапно, эффект неожиданности необходим, он не раз спасал нас в том плане, что преступники теряются при таком ведении операции, при ее внезапности, и они не ликвидируют сразу все возможности прочитать фактуру их устройств. Запустить на компьютере шифратор, когда к нему будет фактически невозможно подобрать пароль, войти в систему и извлечь информацию, сейчас это дело нескольких секунд. Так что иногда целые представления приходится разыгрывать, чтобы зайти именно внезапно. Случай, о котором я расскажу, он не из этой серии. Дело было года два назад, лидер группировки жил в одном очень маленьком провинциальном городе на Урале, в котором было только одно градообразующее предприятие, не слишком заботящееся об экологичности своей деятельности. У него были большие проблемы со здоровьем, фактически только одна рука работала, тело почти не слушалось. Опергруппа понаблюдала за домом и мы спокойно зашли в момент, когда у него не было доступа к компьютеру и он не мог бы как-то удаленно на него воздействовать — мать помогала ему принимать душ. Ему был двадцать один год, у него диагностирована злокачественная опухоль и там уже было понятно, что он долго не протянет и ему в принципе плевать на все. Он грабил финансовые организации. Делал это умно, технологично, креативно. Сотрудники полиции оформляли задержание, мы изъяли технику, и он, сидя рядом в инвалидном кресле, сказал мне тогда, я запомнил это: «ты думаешь, что ты хороший человек? На самом деле тебе просто повезло, что жизнь не заставила тебя быть плохим». Впоследствии выяснилось, что это цитата из какого-то то ли сериала, то ли фильма, но в этом было зерно правды, что и подтвердили наши исследования о паттернах. Бывает преступность вынужденная из-за отсутствия социальных лифтов и очевидной их невозможности в ближайшие пару-тройку десятков лет ввиду политики и экономики государства. Это своеобразный вопрос морали нашей деятельности с одной стороны, а с другой — посягнул на чужую безопасность ради собственной, будь добр, отвечай за это, нельзя выбрасывать из поля зрения факт совершения преступления. Но тот случай вызвал у меня в некотором роде сожаление, что так складываются обстоятельства, когда я делаю то, в результате чего люди, которые могли и имели шансы сделать что-то хорошее, возможно инновационное, попадают за решетку, перечеркивая себе жизнь по большому счету. Поэтому мы немного модернизировали требования к соискателям на разные и все время пополняющиеся позиции в нашу компанию. Хочется создать возможность пресловутого лифта. Нам нужны именно навыки и в принципе не особо важна локация человека и наличие корочек диплома, в котором может быть написано что угодно, и сто срок достижений в резюме, которые нам ни к чему. У нас есть позиции, которые позволяют работать удаленно, для нас главное то, что человек умеет и хочет делать. — Стас посмотрел прямо в объектив и спокойно произнес, — так что приходите в «ТиЭйч», мы постоянно растем и нам нужны трудолюбивые, целеустремленные люди. Идейные люди. Но предупреждаю сразу: человек, хоть как-то замаравший себя в киберпреступности, никогда не будет работать со мной, под моим началом. Отбор у нас тщательный, можно сказать жесткий, проверяем досконально и во всём, в том числе по цифровым следам в сети, а это зачистить фактически нереально, проверяем с полиграфами, стресс-факторами, психологическими тестированиями и собеседуем неоднократно. Даже после утверждения кандидата на позицию, периодические проверки и тесты без предупреждения тоже будут. Это серьезный бизнес, это большая ответственность и нам нужны люди, которые это понимают. В криминале, конечно, легче, все плохое всегда проще, но никто из киберпреступников не может похвастать спокойным засыпанием без тревоги, что в любой момент в дверь могу войти я и наши специалисты с группой захвата.