«кто ты бля», — паниковал Мария.
«Прочитай и все поймешь», — советовал Стас.
— Что за «Гангста парадайс»? — Задумалась я. — Только песню такую знаю.
— И она чаще всего идет в финальных титрах оборванной хацкерской карьеры. Как только он скачает и откроет файл, его комп будет мертв. — Аккаунт Марии перестал быть активным и удовлетворенно кивнувший Стас, затемнив экран, отложил телефон, слегка полуоборачиваясь ко мне, откидываясь плечом о стену рядом с окном. Стол плавно поднимался и переходил в выступ подоконника, на который Стас выставил локоть и подперев пальцами висок, глядя на меня, ровно пояснил, — когда он поймет, что реанимация электронно-вычислительной машины бессмысленна, он признается маме что техника больше не работает, а когда выяснится, что едва ли сможет заработать вообще эта купленная мамой техника, то она сильно заругает недокибервора почти в законе. Но это лучше, чем постановка на учет в детской комнате полиции, потому что, судя по голосу, ему еще нет шестнадцати. А если есть, то здравствуй первый обвинительный приговор, условка, и конец благополучному будущему. На мой взгляд, лучше злая мамка, даже если она возьмет ремень из-за неподлежащего ремонту дорогого и, как правило, взятого в кредит компьютера или ноутбука. Лучше ор, скандал и ремень, чем срок или предупредительный намек на него судом, на который мало обращают внимания эти скамеры. А потом к ним приходит опергруппа с кем-то вроде меня и уже ничего нельзя исправить.
Произнес в своей манере — ровно, констатирующее. Просто.
Глядя в спокойные контрастные глаза, понимала, что у меня к нему отношение не простое и дело далеко не в его бэкграунде. Закусила губы на пару секунд, собирая ворох мыслей и ощущений в одно предложение, которое я произнесла без капли лести:
— Я согласна с твоим отцом. Он воспитал порядочных людей, с честью и совестью.
Лицо Стаса стало непроницаемым, а затем, на секунду прикрыв глаза, он одновременно слегка склонил голову, в благодарственном полукивке.
Без менжевания, без сомнения, без бахваления.
— На самом деле, — отвел взгляд на спинку дивана за моими плечами, куда неторопливо клал руку, — отец довольно строгий и скупой на похвалу человек. Тот пространственный спич да еще и на публику, это редчайший случай. — Немного прищурился, глядя правее и вверх, явно проматывая что-то в памяти и, слабо усмехнувшись, поправился, — первый, вернее.
— Думаю, не последний, — негромко, но уверенно произнесла я.
Он, чуть поморщившись, отвел взгляд на свой телефон и снова в выражении глаз на миллиардную долю секунды проявилось то, что совсем недавно одарило мои руки мурашками. Хоть и всего лишь капелька крови, но пасть ведь так давно была суха. Сколько же ты себя не кормил, Стас?..
— Ты не скучаешь по этому? — тихо спросила, глядя на него, все так же смотрящего на телефон.
Вновь очень краткий хищный росчерк блеска в ярком контрасте глаз, будто засветившихся жаждой разрубающей опостылевшую ему тьму вынужденного бездействия. Блеск всего на одно мгновение, но будто бы физически явивший раскрепощенного, мощнейшего и давно голодающего зверя, сидящего от меня так близко. Это и пугало инстинктивно, вопя в разуме рефлекторный приказ отодвинуться; и завораживало до чертиков, ибо мужчина-хищник это притягательно, особенно из-за обманки-вуали в виде тотального спокойствия и невозмутимости.
— Иногда. Может, вернусь к чему-то подобному, когда Арс выйдет. Посмотрим.
Здесь слукавил, ибо не «может», а вернется, это ясно было видно. Это четко ощущалось. Он был дико сексуален в этой своей неукротимости, которую так старательно, так талантливо скрывал, и ее действительно сложно было бы заметить, только он слишком давно не кормил себя. Одна капля крови на пасть и его маскировка пошла рябью. Он вернется, потому что такие не знают насыщения и утомления. Как только брат выйдет из мест, где в любой момент могут распять так, что Стас добровольно и без анестезии будет себе плоскогубцами клыки вырывать, лишь бы с Арсом ничего не сделали те, которые несмотря ни на что его засадили, вот после того как Арслан выйдет, зверю определенно вновь создадут охотничьи угодья и выпустят порезвиться вволю. Как он выразился в том интервью?.. Лиса, заявившая о веганстве?.. Очевидно, смысл-то был в том, что хищник не может стать травоядным, даже если захочет. Он сказал это, потому что по себе знал.
В голове всплыло воспоминание о вью Стаса где он рассказывал про почти парализованного хакера. Я неторопливо откинулась на спинку дивана, но руки с нее на мои плечи он не опустил, улыбнувшись мне глазами, когда я, почувствовав только начавшееся движение за плечами, немного подалась вперед, отстраняясь от спинки, якобы, чтобы взять свою чашку с почти допитым чаем. Сделав глоток и вид, будто ничего такого не происходит, будничным тоном спросила, с интересом глядя на него, отстранившего пальцы от виска и потянувшегося за своим бокалом: