Потом начинается вселенский вой: как же так, почему всё так быстро прошло и ушло, как мгновенно вырастают дети, как я скучаю по своей маленькой ляльке, где бы сделать хороший, большой, качественный укол ботокса в межбровье? Бездарно всё это. Никто нам не виноват. Жизнь могла быть чудесной, если бы не сами себе дуры.
Вот, что мне удалось понять благодаря московским замыканиям. И это было не самое радостное открытие в жизни, вот уж воистину! Осознать, что ты сама-сама неправильным распределением своих душевных сил сделала жизнь такой, какая она и получилась в итоге с соответствующим послевкусием - штука невесёлая. Мне есть, что предъявить миру и людям вокруг себя, начиная с матери, но есть то, что уже лично моё, мои косяки. Моя глупость. Моё личное неумение понять, что главное, а что абсолютная ерунда.
Впрочем, навеки, навсегда причина всех моих неправильных шагов и действий в одном, в самом главном: я не умею любить. Как выяснилось. Мне не дано? Или оно, умение, в какой-то момент сломалось? Как это всё по сей день сложно, непонятно, необъяснимо! Ведь вот кажется мне, что Сашку свою я обожаю. Но с некоторых пор тоже очень придирчиво анализирую и ревизую чувство к дочери. Вдруг есть что-то не то, не оно? И надо ли в этом, в принципе, разбираться? Так ведь, наверное, надо, коли всё складывается нелепо и странно, а если быть точной, то вообще не складывается. Если человек за сорок абсолютно одинок, никому не нужен - это трагедия. Наверное. Но если при этом и ему особенно не нужен никто, то уже вроде и не трагедия, правда? Но что-то грустно и неправильно. Так быть не должно, как мне кажется. Есть в этом ущербность и, скорее всего, именно моя. Вряд ли можно кардинальным образом изменить себя в моём возрасте, да и желания такого не возникает, но вот разобраться хочется. "Орешек знанья твёрд, но всё же мы не привыкли отступать..." Помните? Вот и я хочу всё знать, вернее - понять.
Однажды где-то прочитала: умирать надо вовремя, ни в коем случае не задерживаясь ни на минутку, чтобы не испортить о себе впечатления - хорошего, разумеется, и если оно было, разумеется. Вот папа не задержался. Совсем уж не задержался! И я его вспоминаю, как того единственного человека, которого любила без вопросов и безусловно. Но мне же было восемь... Я не успела тогда ещё научиться любить сознательно, без детской инстинктивной привязанности, любить именно такого папу, именно этого, а никакого другого! Ничего я не успела. И, может, папа просто не успел меня разочаровать?
Сашка обещала приехать ко мне в Израиль погостить как только, так сразу. Я её не тороплю, не дёргаю, ибо перелёт из Чикаго в мою Нетанию всё же стоит не два с половиной фантика. Не будем форсировать, мы всё равно можем хоть каждый день болтать по скайпу и с ней, и с Ларкой, которая также обещалась быть. Возможно, следующей весной, когда ей удастся выгрызть себе отпуск, что не такая уж простая задача. Но, положа руку на сердце, признаюсь: общения с дорогими людьми мне вполне хватает с помощью Интернета. Оно же видео, оно же аудио.
Вот, например, как же великолепно мы с Лариской отметили её недавний день рождения! У нас получилась нано-электронная-сверхтехническая феерия, посиделки будущего. Заранее обо всём договорились, приготовили салаты по одинаковым рецептам, купили одно и то же к чаю для светского обсуждения качества десерта (приобрести в Израиле что-то из ассортимента московских магазинов не представляет особого труда). Запаслись хорошим вином и ровно в семь вечера сели перед своими мониторами.
Мы трепались, как подорванные, в точности так же, как в прошлом. Хвастались новыми шмотками. Слушали нашу любимую музыку, чокались через экран, травили анекдоты и ржали совершенно неприлично громким хохотом. Интересно, что подумали мои милые соседи? Наверное, что ко мне пришла очень любимая, но весьма шумная и любящая зажечь подружка. И она таки пришла!
Я лишь не могла её обнять и уткнуться ей в плечо, почувствовав родной, любимый запах... А в остальном всё было почти, вот совсем почти по-прежнему.