Вспоминаю один разговор… Такая типичная реакция отца на мои вопросы. Он иногда был категорично серьёзен, а иногда отшучивался, но всегда смысл был один – он говорил, что в своё время сам всё узнаю. А однажды, видимо, в тот раз я его особенно допёк, предложил спросить Вселенную и Создателя. «Ты получишь ответы, Макс, если правильно задашь вопросы», – сказал он, улыбаясь. «А как я узнаю, что Вселенная и Создатель мне отвечают?» – удивился я, тогда ещё подросток. – «Что за дело им до меня и моих проблем?» Отец заверил: «О, поверь, конкретно до тебя им есть дело. И ты сразу поймёшь, когда они с тобой заговорят». «Как?» – спрашиваю. «Они назовут тебя по имени», – шепнул он, а я пришёл к мнению, что от меня в очередной раз ловко отделались.
Впрочем, о том, кто я, об имени нашего рода он всё сразу чётко обозначил. Ещё в раннем детстве, но, как всегда, без подробностей. «Ты не человек, Макс», – сказал он строго. – «Ты – арат, представитель великой расы араторов, носитель уникальной силы, последний из могущественного рода Соуло». Всё, точка. В чём наша сила, как ею пользоваться, что там не так с нашей расой – по его мнению, были вопросы праздные и несвоевременные.
Покидаю кабинет в тягостных чувствах. Напоследок обвожу глазами любимое прибежище отца – вдруг он мне что-нибудь оставил? Что-то вроде письма на столе. Нет, конечно, он же собирался вернуться.
Выйдя, плотно закрыл дверь. Миновал пустой коридор, поужинал на кухне. Ну, не то чтобы полноценно поужинал, я не люблю есть в одиночестве (и когда никто не подаёт, сказала бы, смеясь, Элен), но что-то там съедобное нашёл. Вернулся к себе. Лёг, обложившись учебниками, надеясь, как всегда, что учёба – это лучшее снотворное.
Но сон не идёт. Пустой дом давит тишиной, не нарушаемой ни тиканьем часов, ни любым другим убаюкивающим звуком обжитого жилища.
В этом городе мы проживаем не так давно, года два только. Мы с Элен не оценили размаха отца, дом нам показался слишком огромным и уродливым. Элен даже не стала полностью его обставлять, рассчитывая вскоре сменить на что-то поближе к городу. Но отец так резко включился в работу, потом эта его командировка… И мы застряли здесь, где обставлены оказались лишь кабинет, пара спален, маленькая гостиная и кухня. Есть, правда, ещё одно место в этом чудовищном доме, которое мне импонирует чем-то. Гигантский, как я его называю, Зал, с раздвижными дверями и панорамным окном во всю стену, выходящим на стоящий вплотную лес. Комната так огромна, что в ней гуляет эхо. Для чего нужна такая – балы на сотни гостей проводить? К окну я притащил небольшой кожаный диван, пару кресел и маленький стеклянный стол. Ближе к входу повесил боксёрскую грушу, поставил пару любимых тренажёров. Всё, больше в ней ничего нет. Там хорошо, если хочется побыть одному. Особенно в дождь. Хотя, помню, и с парнями мы там как-то зависали.
Сонные мысли снова возвращаются к Жанне. Она вообще не обратила на меня внимания и настроена категорически. А вот я на неё очень даже обратил, раздумывая, почему за два года не разглядел. Какая стройная фигура угадывается под этим тёмным балахоном (кстати, отличная грудь!), какое чистое и тонкое у неё лицо – словно любимый фарфор Элен, полупрозрачный, с розоватым оттенком, какие красивые волосы… Глаза у неё необычные. Вот вроде и чёрные, но прозрачные, а в глубине – золотой отблеск, будто монета золотая на дне глубокого колодца. Невероятные глаза на серьёзной бледной мордашке с маленьким твёрдым подбородком и розовыми губами… Девчонка хороша, я это осознал.
Мысли кружили, маяли, переходя от воспоминаний о нежном лице к представлениям о том, как бы это было, её касаться – кожи, шеи, хрупкого ушка, груди. В своём полусне я её раздевал и целовал, и она целовала в ответ.
***
Под утро услышал, как подъехала машина. Хлопнула дверь, пиликнула сигналка – Элен вернулась. Мерно процокали шпильки по звонкой плитке коридора и остановились у моей двери. Стоит, не уходит. Потом раздался длинный шорох, будто дверь оглаживают рукой. В конце концов, немного повозившись, Элен без стука вошла.
Ну, ничего себе! А если бы я был не один? Вот зачем ей входить? Узнать, что я дома? Ну, так да, машина же стоит. Непроизвольно я замираю и закрываю глаза, продолжая наблюдать за ней из-под ресниц. Элен стоит на пороге, разглядывая «спящего» меня. Да всё как обычно, на что там смотреть? Руки за голову, я часто так сплю, сверху голый, снизу даже в домашних брюках. Свет в коридоре она не включила, так что то, что я не совсем сплю, не заметит. Вопрос в другом – а сколько раз она вот так приходила, когда я действительно спал?
Постояла и тихо вышла, прикрыла дверь. Потом я услышал, как шумит вдалеке душ, и негромко гудит фен. Как открывается и закрывается дверь кабинета, невнятно хлопает дверцей холодильник. Потом все стихло, Элен улеглась.