Кошмарам шок,Ад, рок, орда.Мути битум,Адова вода.
Машу душам:— Далече лад?И, чорт, строчи.— Даете ад!
1990
* Спустя два года Павел Нагорских написал мне: «„Дорога в ад“ — первое палиндромное произведение, впечатлившее меня, именно оно побудило взяться за сочинение палиндромных стихов».
А вон сноваГород дорог.И зло ползиВо горы рогов.
Гарь. В оврагМимо ломим.Гром или морг —Мило молим.
Вот сук кустов.— Не лезь в «зелень»!Зело полез.Мина за ним.
Но вижу: жив он.И гнал фланги,И лупили пули,И худы «духи».
1990
* Нет, мне не пришлось быть в Афганистане, и друзья вернулись целыми, если не считать болезней печени, почек, может быть — души.
«Зеленка» — посадки вдоль дорог.
«Духи» — афганские непримиримые.
Я — лиса насилья.Ада кол, блокада.Я им рать, армия,Ада мрак, армада.
И чадили дачи…Лишь рев вершил.И ларь попралиЛ-лица бацилл.
Черна ран речь,А покой окопа,А мокра «наркома»И кроха махорки.
Аксакала каска,А горя рога.Медь жара ждем,А гарь врага.
Темень гор, огнемет,Им оргии громи.— Капут, тупак!И Марса срами.
1990
* Это — память о моем отце, Рыбинском Николае Матвеевиче, который за 4 года Отечественной прошел в пехоте путь до самого Берлина, несколько раз был ранен, и, спустя 30 лет, плакал, когда исполнялась песня «День Победы».
ТутЛеший шелОт дуба будто.ТутЩуки кущ.— Йе! — рев зверей.
ТутЧертит речьМороз узором.ТутЛепо пелЗаре не раз.
ТутГений негИЗять и витязь.ТутГерб и брег —Цене венец.
ТутТет-а-тетУвидя диву…ИТутНе тень,А гимн мига.
1990
* Да простит меня Александр Сергеевич, но уж больно хотелось попасть туда, где «…чудеса, где леший бродит, русалка на ветвях сидит…».
Сух, а бахус.А накат стакана.Сударь градус,Напои, о, пан.
Ура! ЧаруОни в вино.Начала чан,Порист сироп…
… Носа фасонИ лоб, боли,Чару дурачьИ рок кори.
1990
* Для русского человека очень часто эта тема в комментариях не нуждается.
Укор срокуНосил ли сон.Охи тихо,Нога в вагон…
Он, ловя «вольно».— Коси висок!То вижу живот:— Кори жирок!
А пуст от супа,Лихач, а хил.Локоть о колЛибо побил.
А то — рота,А рать стара.Царь там матрац,Карабин и барак.
И туже жутиМарсу срам.Учел: по плечуМаршала шрам.
1990
* Более всего «Сон» понравился тем собратьям по перу, кто служил в армии. До сих пор мучат сомненья по поводу последней строки: может, лучше, просто «Марша шрам»?
Я — лоно ноля,Кармана мрак,Роз и вер ревизор,Карьере рак.
И жуль, служи,Робу как убор.И шла фаза фальши,Ног раж и жаргон.
А тропа рапорта,А ценз у «кузнеца»,И гонял я ноги,А цель — до подлеца.
1991
* Поводом послужил небольшой диалог на почте, куда я зашел перед самым закрытием на обед: